Европа готовится к войне. Кто бы спорил – об этом твердят министры, об этом пишут резолюции, под это выделяются бюджеты.
Но, возможно, за видимостью перехода на военные рельсы стоят другие, более приземленные цели. Цель этой мобилизации – не сражаться и побеждать, а перераспределять ресурсы и продлевать политический мандат элит. В крайнем случае – "выгодно проиграть", объяснив гражданам, почему денег меньше, свобод меньше, а налогов и ограничений больше.
Симптомы "большой готовности"
Заявления о "исторической угрозе" идут с самого верха. Премьер Дании Метте Фредериксен говорит о "самом опасном моменте" со времен Второй мировой, Париж и Лондон обновляют оборонные стратегии с указанием России в качестве главного противника, Европарламент голосует за очередное усиление оборонных расходов.
В июле вышла очередная резолюция, в сентябре последовало громкое заявление о нарушении воздушного пространства ЕС. За риторикой следуют бюджеты и контракты. На фоне такой растущей эскалации даже обычно сдержанный сербский лидер Вучич заявил о том, что государства мира готовятся к глобальным военным конфликтам и роют окопы.
Особая роль отводится Прибалтике. Литва проводит масштабные учения с тестированием систем оповещения, репетицией эвакуации и "реалистичной" мобилизацией.
Многонациональные учения на территории НАТО вблизи границ России и Белоруссии проходят чуть ли не каждую неделю. Численность участников достигает десятков тысяч, задействованы все виды войск. Подготовка к войне рассматривается не как абстракция, а как сценарий, который нужно моделировать и отрабатывать.
О том же на днях официально сообщила российская разведка. Европа действительно снова готовится к войне с Россией, сообщил глава СВР Сергей Нарышкин.
"Мы, безусловно, видим приготовления европейских союзников по НАТО к войне с нашей страной. Поставлена задача в сжатые сроки обеспечить всеми необходимыми ресурсами предназначенные для этого натовские Союзные силы реагирования. Запущен процесс кратного наращивания объемов выпуска продукции европейского ВПК. На регулярную основу переведены отработка мобилизационных мероприятий и зомбирование населения пропагандой о неизбежной агрессии со стороны Москвы", – сказал Сергей Нарышкин.
Это заявление – не гипербола, а сухой диагноз.
Кроме того, страны Балтии объявили о планах создать сеть фортификаций – от бункеров до заграждений, что-то из этого даже частично реализуется. Также обсуждается размещение истребителей F-35 и даже ядерной инфраструктуры.
Все три страны вышли из Оттавской конвенции по противопехотным минам. Это уже не политические жесты, а особенно показательные шаги, поскольку они меняют долгосрочную оборонную архитектуру региона.
На этом фоне особенно символичен проект "противодроновой стены" – координированной системы ПВО для Восточной Европы. Его лоббирует еврокомиссар от Литвы Андрюс Кубилюс.
Кубилюс озвучил новый стратегический курс Брюсселя: "Хочешь мира – готовься к войне". Поводом стали апокалиптические прогнозы: разведки Германии и Нидерландов предрекают "новую агрессию России" через три-четыре года. При этом текущие "провокации" выглядят скромно: 20 дронов над Польшей, единичные случаи в Прибалтике. Но этого достаточно, чтобы оправдать милитаризацию.
Расчет таков: сбивать дроны ракетами по миллиону евро нерентабельно. Нужны дроны-перехватчики, акустические сенсоры, системы радиоэлектронной борьбы.
С инженерной точки зрения – спорно, с бюджетной – перспективно: постоянная модернизация, сервисные контракты, аутсорсинг, гранты. Проект вписывается в логику бесконечного освоения средств – и может "вечно" оставаться недофинансированным.
Главный дефицит НАТО – люди
С танками и сметами все проще. Гораздо хуже обстоят дела с личным составом. Даже западные аналитики признают: НАТО сталкивается с хронической нехваткой кадров – из-за демографии, низкого престижа службы и зарплат.
Германия обещает увеличить численность бундесвера на 30 тысяч, но не знает, как мотивировать новобранцев. В Норвегии работает призыв, но кадровая устойчивость низкая. Италия тратит колоссальные суммы на персонал, но не закрывает вакансии.
Среди "рецептов" – снижение требований, ставка на женщин и мигрантов, пиар, увеличение престижа (пока невысокого) службы. Но все это даст результат лишь в перспективе нескольких лет.
Социологически ситуация тоже неоднозначна. Да, после 2022 года выросла поддержка идеи европейской оборонной интеграции и даже призыва, но реальной готовности идти в окопы, судя по соцопросам, большинство не демонстрирует – особенно молодежь. А значит – деньгами кадровый голод не решить.
Сталь как тест искренности
Но и с материальной частью вопроса тоже не все так однозначно. В начале октября Еврокомиссия вынесла на обсуждение пакет по стали. Предлагается почти вдвое сократить беспошлинные квоты на импорт – до ~18,3 млн т в год, а пошлину на сверхквотные объемы поднять с 25% до 50%; плюс ввести правило "melt&pour" (сталь должна быть выплавлена и разлита в заявленной стране происхождения), чтобы отсечь переупаковку азиатского металла.
Инициативу подают как защиту отрасли от глобального профицита и путь к росту загрузки мощностей с ~67% до ~80%. Предложение требует одобрения стран ЕС и Европарламента и, по сути, призвано заменить действующие правила, истекающие в середине 2026 года.
Реакция показательная: акции европейских сталеваров пошли вверх (рынок заложил рост внутренних цен), тогда как автопром и машиностроение предупреждают о риске подорожания сырья и себестоимости.
Если бы Европа действительно готовилась к большой войне, она стремилась бы максимально удешевить металл и расширить поставки. Но вместо этого Брюссель подталкивает цены вверх, прикрываясь лозунгом "стратегической автономии". Это больше похоже на промышленный протекционизм и передел рынка в пользу "своей" (в т.ч. "зеленой") стали, чем на экстренную мобилизацию.
В Брюсселе приводят свои аргументы: "Военная готовность подразумевает стратегическую автономию". А значит – следует меньше зависеть от Китая, даже если это обойдется дороже. Но это стратегия на годы, а не на "через полгода в окопы". Это еще один признак того, что мобилизационная риторика прикрывает передел рынков и дотирование "своих" – от "зеленой стали" до подрядов на фортификацию.
Экономика "военной повестки"
Тем не менее, военная угроза – универсальный политико-экономический инструмент. Европа балансирует на грани долгового кризиса, рынки нервничают, социальные обязательства давят на бюджеты. В таких условиях "подготовка к войне" – удобный канал для бюджетных вливаний в военно-промышленный и смежный секторы: от фортификации до цифровых технологий, прежде всего искусственного интеллекта, и медиапроектов.
Функционирование экономики в условиях санкций (Европа теряет не меньше, чем Россия – если не еще больше), а также ускоренное перевооружение – это не теория, а действующие программы. Все они требуют постоянного финансирования и оправдания перед избирателями.
Прибалтика как полигон
Страны Балтии в этом отношении – идеальный полигон: компактные территории, близость к России, управляемая медиасреда. Здесь проще запускать проекты, которые в других регионах вызвали бы куда более резкую реакцию, вводить репрессивные законы, разжигать ненависть к "восточному соседу" и собственному русскоязычному населению.
От постоянных учений до перекрытия воздушных коридоров – все это создает устойчивое ощущение "вот-вот начнется". Под такую атмосферу удобно выбивать бюджеты на бетон, электронику и "консалтинг". Одновременно формируется институциональная изоляция от России – даже в гуманитарной и культурной сфере.
Самоисполняющееся пророчество
Ситуация, которую формируют европейские т.н. элиты, – идеальный фон для объяснения внутренних проблем: высоких цен, роста миграции, снижения уровня жизни. Сами по себе эти проблемы – не катастрофа. На протяжении истории цивилизации неоднократно с ними сталкивались и как-то справлялись. Хуже всего то, что на этот раз европейским гражданам предлагаются русофобия и ускоренное наращивание вооружений как единственный возможный ответ.
Но есть и другой сценарий – "выгодное поражение". То есть: довести общество до согласия на жесткие меры, милитаризацию и "временное" ограничение прав, а затем все последствия списать на войну и нехватку "европейской солидарности".
В риторике некоторых европейских элит уже видна эта логика: стратегическая цель – не победа на поле боя, а перестройка общественного сознания под условия "вечной мобилизации".
Но у этой игры есть предел. Когда экономика перестраивается под войну, а социальные институты – под мобилизацию, рано или поздно возникает необходимость "разрядки" этого потенциала. В условиях растущей русофобии это чревато аварийной эскалацией – если не из военной логики, то из бюрократической: нужно обосновать расходы и продлить финансирование.
Как следствие, в ближайшие месяцы нельзя исключать провокаций на территории ЕС или НАТО – от "инцидентов" ПВО до странных нарушений границ. Цель – втянуть США глубже и зацементировать финансовые потоки.
Россия: цель навязанная
России активно навязывают роль главной угрозы, но объективных причин "завоевывать Европу" у Москвы нет. После санкционного разрыва ЕС перестал быть интересным торговым партнером. Поглощение экономически проблемных стран, не изобилующих природными ресурсами, но с многочисленным недружественным населением – тем более бессмысленно.
В свою очередь, для стран ЕС/НАТО Россия определенно представляет интерес – ее территории с удовольствием бы "деколонизировали" (читайте – прибрали к рукам). В то же время любая попытка спровоцировать Россию на жесткую реакцию может обернуться для самой Европы катастрофой – от ударов по инфраструктуре до масштабного экономического обвала. Не говоря уже о сценарии применения оружия массового поражения.
Вместо заключения
Главная опасность для Европы сегодня – не российская армия, а собственная готовность отказаться от свобод и благополучия ради иллюзии безопасности.
Когда "подготовка к войне" становится способом продлить политическое выживание, настоящая война становится вопросом времени. И платить за это, как всегда, будет европейский налогоплательщик — даже если войны так и не будет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.