Донецкая и Луганская народные республики, Херсонская и Запорожская области находятся под эгидой России почти год. За это время выполнено немало задач, связанных с восстановлением регионов.
Однако остается опасность, связанная с непрекращающимися обстрелами со стороны ВСУ. Депутат Народного Совета ДНР Владислав Бердичевский рассказал Baltnews, как регион поднимают на ноги даже в таких условиях.
– Г-н Бердичевский, в одном из своих интервью вы сказали, что ДНР наконец-то дождалась решения о признании. Однако присутствовало много вопросов, которые было невозможно разрешить в связи с непризнанием. Расскажите, какие это конкретно вопросы, и в какой степени они улажены?
– У нас была очень ограничена торгово-экономическая деятельность с Российской Федерацией, поскольку мы были непризнанными. Таможня работала по украинским документам. Россия применяла к нам ту же самую практику, что и в отношении Украины, только вручную с изданными положениями.
У республики была полностью нарушена логистика работы всех промышленных предприятий. В ДНР не могла функционировать никакая отрасль строительной индустрии в связи с отсутствием документации, которая необходима. Сейчас все это налажено.
ДНР – часть России. Продолжаются изменения в законодательной базе, которая связана с работой экономики, политики, социальной сферы. У нас самый крайний переходный период – 2026 год. Движемся в данном фарватере.
– С какими регионами России уже налажены экономические связи?
– Со всеми. Российские регионы закреплены за городами, отдельными районами. Все эти годы мы фактически находились в блокаде. У нас очень ограниченные ресурсы, так как все работало в тяжелом состоянии. Это связано, конечно, и с боевыми действиями. Регионы нам помогают: Мариуполю – Санкт-Петербург, Донецку – Москва. Поддерживают области, национальные республики РФ.
– С экономической точки зрения, чем удачна и перспективна Донецкая Народная Республика? Какой у нее потенциал?
– Донбасс всегда был локомотивом промышленной Российской империи и СССР. Мы никогда не сидели на дотациях, всегда работали. Присутствуют химическая, горнорудная, металлургическая промышленность. Сейчас лучше всех восстановилась пищевая отрасль: ДНР получает из российских регионов продукцию, а мы отправляем, в частности, кондитерские изделия, колбасы хорошего качества.
Думаю, что если бы сразу после признания прекратились боевые действия, то уже за год ДНР восстановилась бы полностью. Поскольку у нас линия фронта проходит практически в десяти километрах от Донецка, то пока тяжело.
– В каком состоянии металлургический комбинат "Азовсталь" в Мариуполе, и какое у него будущее?
– Полагаю, что металлургический завод работать там не будет в том виде, в каком функционировал. Разрушения колоссальные. На этой территории может быть промышленный кластер, индустриальный парк, но металлургии там уже не будет: это требует огромных капиталовложений. Однако все будет зависеть от инвесторов, которые туда зайдут. Там существует логистический узел, который связан с портом.
Прим. Baltnews: В прошлом году на заводе "Азовсталь" ВСУ и боевики подразделения "Азов"* проводили минирование цехов. Его возможный взрыв нанес бы ущерб мирному населению и экологии. Также они удерживали жителей города на территории комбината. 20 мая 2022 года сдались остатки украинских нацистов, засевших на территории комбината. С тех пор Мариуполь вернулся к мирной жизни.
Возможно, заработает металлургический завод имени Ильича, который меньше разрушен, так как там не было такого упорного сопротивления. Сейчас там идет ремонт.
– Планируется ли в ДНР создание каких-то точек инновационного роста в экономике – например, производство полупроводников или другой подобной продукции?
– В Мариуполе находится завод по производству инертного газа. Не готов ответить, в каком он состоянии. Но он один из трех крупнейших в мире, уникальный. Думаю, что он восстановится и будет работать.
Инновационные проекты возможны только тогда, когда закончатся боевые действия. Донецк обстреливают каждый день. Никакой инвестор не захочет ставить завод, куда может прилететь снаряд или ракета. Даже по тыловым городам, которые там в 100 км от линии фронта, и то были прилеты ракет.
– Говорят, что после 30 лет правления украинских властей новые регионы получили больше вреда, чем от нынешних боевых действий. Так ли это?
– В Мариуполе за этот год дорог построено больше, чем их было отремонтировано за 25-30 лет. Откатываем все это на данном городе, потому что он находится в тылу: там есть единичные прилеты, но они не имеют такого большого значения. Мы видим, на что способна Россия в отношении этих работ.
При Украине такого бы никак не могли достигнуть. У нас под Евро-2012 реконструировали несколько гостиниц. С такой помпой и шумом. В Мариуполе сейчас сделали на порядок больше – это видно невооруженным взглядом.
– Поговорим о хорошем. Какие намечены планы по развитию региона на ближайшую перспективу? Ожидаются ли масштабные проекты?
– Наши малые города участвуют в программе по улучшению городской среды, которая работает с 2018 года в РФ. ДНР получает гранты на реконструкцию, строительство скверов, парков, зон отдыха со спортивными площадками, чего не было, когда республика находилась в составе Украины.
Строительство Мариуполя в полной мере начнется тогда, когда мы на 100 км отгоним украинские войска. Сейчас реконструкция какой-то больницы на линии фронта нереальна, потому что там только стеклопакеты меняют 3-4 раза за год. Что мы будем строить?
Планы есть, конечно, по модернизации всего. Мы сидели здесь в анклаве, блокаде, практически ничего не делалось – получались только отдельные вещи. Самое основное – закончить боевые действия на территории ДНР. Тогда мы все восстановим и покажем, что Донбасс никогда не пас задних. Донбасс всегда работал и будет работать на благо нашей великой Родины.
– Как в восстановлении участвует молодежь? Что она думает по поводу происходящего?
– У нас открылись все российские партии – "Единая Россия", "Справедливая Россия", ЛДПР, "Новые люди". Там есть молодежные организации. Ребята реализуют проекты. У нас молодежь такая же, как в России, но более сознательная. Идеология должна быть у государства. В Конституции РФ ее нет, и мы увидели на своем опыте, к чему это привело.
В 2014 году никто не мог понять, почему Донбасс стал сопротивляться. Были поколения – мое, более старшие – которые осмыслили, в чем суть, в чем проблема с Украиной и взаимоотношения западного мира с Россией. Большая часть молодежи [Украины] этого не понимает. Не осознает, к чему это все может привести.
Я с 2014 года говорил, что рано или поздно бандеровские нацисты начнут совершать теракты на территории России. Мы это сейчас и наблюдаем. У них есть идеология ненависти ко всему русскому. Их так воспитали. В 2014 году в школу пошли дети, сейчас ее заканчивают.
Можно представить уровень промывки мозгов, когда человек ненавидит все русское. Он считает, что на Западе есть то, чего нет в России. Ему внушили, что наша страна – это дикое азиатское государство, у которого нет компьютера, Макдоналдса, игр.
Человек должен понимать, за что воюет, где его Родина, почему воевали его предки. Из этого складывается идеология.
Наша молодежь более продвинутая в этом плане и по отношению к ребятам из других российских регионов. Надеюсь, что наша деятельность как депутатов, правительства принесет плоды. Есть американская мечта, бандеровский мир, где только одни украинцы, есть прибалты. Но у нас тоже должна быть своя национальная гордость. Мы все русские, несмотря на то, что у нас есть и буряты, и другие народности.
– В информационном пространстве говорят о контрнаступлении ВСУ. Действительно ли оно уже началось?
– Это больше работа на пропаганду, которая связана с нежеланием киевских властей преподносить украинскому обществу реальную картину на поле боя. Украина и так находится на первом месте в Европе по количеству психических заболеваний.
Правительство сейчас вылавливает блогеров, которые снимают прилеты, потому что нельзя такое показывать. А у нас без проблем – если сниму прилет, мне никто ничего не скажет. Координаты все прекрасно знают. Говорить о том, что в наше время что-то можно скрыть, бессмысленно. У нас паники нет: был прилет и был. Мы живем в этой ситуации уже десятый год. Но для украинцев это очень тяжело.
[Киевские власти распространяют] рассказы, что будет контрнаступление, что дадут "Байрактары", "Джавелины", танки, самолеты, и тогда можно пойти в атаку. А кто пойдет – никто не объясняет. Самые идейные, мотивированные уже лежат в гробах. Мобилизуют так: на улицах вылавливают кого попало и отправляют на фронт.
Я лично не понимаю, какими силами они собираются “контрнаступать”. По сравнению с российской армией там на несколько порядков меньшее количество людей, поэтому это больше о замыливании глаз. Деньги идут в карман в том числе и [президенту Украины Владимиру] Зеленскому, руководству страны – они борются за все эти средства. Если они скажут, что ничего не будут делать, если контрнаступление приведет к поражению Украины, то прекратится поступление финансирования [со стороны Запада]. Думаю, они пытаются не допустить этого.
– Какое будущее у Украины, на ваш взгляд?
– Считаю, что Украины быть не должно. Часть может отойти Венгрии, Польше, Румынии, остальная – вернуться России.
Это государство было создано как проект "Антироссия". Его накачивали русофобией, ненавистью ко всему русскому. Людей полностью переделали. Ни один народ не согласился бы себя уничтожить ради целей американского империализма. Ни одна нация не пошла бы на то, чтобы так угробить себя.
Рано или поздно украинцы присоединятся к тем народам, которые не имеют своей государственности: курдам, цыганам. Они не в состоянии сделать так, чтобы все народы, которые пребывали в составе Украины, получили равные права. В России есть национальные республики, в которых, к примеру, изучают язык. На Украине было 7 млн русских, и дети не могли изучать свой родной язык в школах. В последние годы это обучение свелось на нет. Только в частных школах можно было изучать свой родной язык. Куда это годится?
* – террористическая организация, запрещенная в России
