В 2025 году военных угроз не станет меньше, уверен политолог, научный руководитель РСМД Андрей Кортунов. Но уже сегодня можно говорить, какие перемены нас ждут в текущем году, несмотря на противоречивость международных политических трендов. Одно из новшеств – мирная политика США.
– Какие тренды в международных отношениях набирают силу в текущем и 2025 году? Как они могут способствовать усилению геополитической напряженности?
– Вы знаете, международные тренды противоречивы, и в них можно найти то, что наблюдатель хочет видеть.
Оптимист скажет, что на Ближнем Востоке, судя по последним событиям, начинать большую войну никто не хочет, никто не хочет серьезно воевать вокруг Тайваня и других регионов.
Пессимист же скажет, что большие конфликты пока не начались, но все указывает на то, что они могут возникнуть в самом ближайшем будущем. Пессимист также обратит внимание на то, что парализованы многие структуры, призванные сдерживать эти конфликты, что в мире идет усиление национализма, протекционизма, что во многом распадается поле мировой экономики, завершается процесс глобализации, а потому угроз становится действительно много. Причем на разных континентах. Какие-то связаны с противостоянием великих держав, где-то можно говорить о кризисе государственности – например, на Ближнем Востоке. Много тревожных сигналов, но ситуация не безнадежная.
– Как изменение политического климата в Европе и США, а именно рост национализма и популизма, может отразиться на их внешней политике и, соответственно, международной стабильности?
– Ситуация здесь тоже двойственная, так как национализм – всегда источник конфликтов. Когда лидеры стран начинают преследовать интересы своих стран, но не задумываются о стабильности системы в целом, растут риски неспровоцированного военного столкновения.
С другой стороны, если взглянуть на итоги американских выборов, наверное, одна из особенностей [следующего руководителя Белого дома Дональда] Трампа в том, что он не хочет воевать… Не хочет воевать, по крайней мере, американскими руками.
Я думаю, что США при Трампе будут избегать возможного вовлечения в новые конфликты. Можно даже предположить, что из каких-то горячих точек они будут выводить свои войска. Это не гарантия того, что все конфликты в мире автоматически затухнут, так как есть и другие причины, кроме американского вмешательства, однако такое стремление Трампа надо отметить.
Если говорить о Европе, то в ней много политиков, которые не скупятся на воинственные высказывания, грозятся России прямым вхождением в конфликт. Но не будем забывать о том, что без США возможности стран Европы участвовать в крупных конфликтах очень ограничены. Так что многие их заявления следует воспринимать с некоторым скепсисом, поскольку те же шаги о приобретении стратегической автономии Евросоюза от США откладываются на очень отдаленное будущее.
Европа без США самостоятельно участвовать в крупных конфликтах едва ли способна. Как, например, показал опыт Франции, которая не смогла отстоять свои позиции на африканском континенте. Ведущим европейским странам становится все труднее, и это, конечно, будет определенным сдерживающим фактором, если мы говорим о возможных новых конфликтах.
– Какие регионы Вам кажутся наиболее опасными с точки зрения провоцирования третьей мировой войны – Украина или Ближний Восток?
– Конечно, оба региона очень важны для большого числа международных игроков, включая великие державы. К сожалению, и в Европе, и на Ближнем Востоке существуют очаги конфликтов, которые вполне могут разгореться. Уровень этих конфликтов может возрасти.
То, что мы сейчас наблюдаем на Украине, – вертикальная эскалация, использование более совершенных и более разрушительных систем вооружения. Естественно, эта эскалация спровоцирована решением Вашингтона наносить удары по территории России. Обнадеживает, что Трамп будет пытаться найти какое-то решение этого конфликта.
Если говорить о Ближнем Востоке, то тут опять-таки важно будет смотреть, какую позицию займет администрация США. По-прежнему существует вероятность обмена ракетными ударами между Израилем и Ираном. Для России ситуация осложняется тем, что происходят серьезные перемены в Сирии.
– Как приход Трампа к власти изменит ситуацию на Ближнем Востоке и на Украине? Он действительно может переломить ситуацию, или deep state окажется сильнее?
– Мы пока не знаем, какие предложения выдвинет новая администрация, но ясно, что отношение к конфликту изменится.
Во-первых, администрация Трампа совершенно точно ужесточит контроль за использованием американской помощи. Во время избирательной компании многие республиканцы критиковали президента Джо Байдена за то, что помощь осуществляется бесконтрольно. Наверное, будут использованы более жесткие механизмы, которые, возможно, замедлят поставки.
Кроме того, очевидно, что при любом раскладе администрация постарается переложить основную ответственность за поддержку Украины на Европу. Вопрос лишь в том, сможет ли Европа взять это на себя, с учетом ее экономических и политических проблем? У нее сейчас слабые правительства в Германии, во Франции и в некоторых других странах. Здесь тоже стоит ждать усложнений для уже устоявшегося формата военной поддержки Киева, что будет вызывать опасения.
Если говорить о возможном прекращении огня, то тут все будет сводиться к тому, насколько позиция Трампа будет пересекаться с позицией российской стороны, а скорее – в какой мере российские требования будут учитываться новой администрацией. Любое соглашение предполагает компромисс, предполагает, что обе стороны готовы в чем-то уступать, а в чем-то позиции свои модифицировать для того, чтобы было проще добиться согласия.
Пока мы не знаем, будет ли администрация Трампа учитывать в должной мере российские интересы. Мы лишь понимаем, что Трампу важно любой мирный план – по Украине, по Ближнему Востоку – представить как свою личную победу.
Он будет отличаться от Байдена и в том, что тот говорил, что поддержит любую позицию, которую займет Киев. Трамп будет выдвигать свои идеи, даже если эти идеи не коррелируют с позицией Киева.
– Что касается векового конфликта на Ближнем Востоке, какой вы можете дать прогноз на 2025 год? Прекратит ли вращения спираль мести? Какова вообще вероятность, что прекратятся столкновения в следующем году?
– Позитивный фактор развития ситуации на Ближнем Востоке состоит в том, что большой войны крупные страны залива не хотят. Войны не хочет и Трамп, так как понимает, что она будет очень затратной для Штатов, и еще неизвестно, чем она закончится.
В каком-то смысле не хотят войны и многие в Израиле. Это было настоящим бременем для израильского общества поддерживать ЦАХАЛ, отрывая от экономики сотни тысяч людей. Растут дефициты бюджетов, растет инфляция и, кроме того, на международной репутации Израиля это сказалось очень плачевно.
Так что большой войны никто не хочет. Но и никто не хочет оказаться стороной, потерпевшей поражение. Здесь вопрос уже к дипломатам – как сформулировать соглашение? Рассчитывать на быстрое разрешение конфликта на Ближнем Востоке не приходится.
– Возможно ли возвращение темы Нагорного Карабаха в военную плоскость? Как вы оцениваете уровень напряженности?
– Тут стоит говорить непосредственно о конфликте между Арменией и Азербайджаном. Мы знаем, что существует не совсем разрешенный вопрос, касающийся границы, а также высокий уровень враждебности. Это может спровоцировать конфликт, но я полагаю, что конфликта не будет, так как ни одна из сторон не может чего-то существенного достигнуть в его ходе без серьезных международных последствий. Низшая точка конфликта уже пройдена. Все страны будут призвать стороны к сдержанности.
– Как вы оцениваете текущий уровень напряженности между Тайванем и Китаем? Какова вероятность обострения отношений в 2025 году?
– Я думаю, что едва ли риски будут более высокими, чем они были в последние два года. Серьезного конфликта ни одна из сторон не хочет, так как он будет иметь катастрофические последствия не только для Китая, США, но и для мировой экономики в целом.
Риски есть, но в отношении непреднамеренного столкновения судов, или какая-то ошибка пилота с выходом в чужое территориальное пространство… Тогда конфликты возникают, даже если этого никто не хочет или если стороны думают, что это будет конфликт низкого уровня.
Как показывает история, такие представления оказываются ошибочными. Конфликт легко начать, но сложно завершить. Тут конфликт может возникнуть как случайность, а не как спланированное столкновение.
– Много было высказываний о захвате Сувалкского коридора. Как вы считаете, есть ли вероятность отправки туда российских войск при столкновении России с НАТО, если происходящее все же перерастет в масштабный конфликт? Ради чего это может быть сделано?
– Это такая стандартная мифологема со стороны Запада, что в случае обострения Россия захочет прорубить коридор от Белоруссии до Калининградской области, чтобы не допустить блокады Калининграда, сделав Сувалкский коридор новым очагом конфликта в Европе.
Я думаю, что это фантазии, поскольку Россия неоднократно заявляла, что не имеет намерений воевать со странами НАТО. Мы можем говорить о столкновении в Балтийском море, в Черном, но Сувалкский коридор – одна из наименее вероятных возможностей начала крупного европейского конфликта. Так что такие сценарии не являются достоверными, но порождают напряженность и нервозность. Если такой конфликт и возникнет, то по инициативе НАТО.
