Таксимо – один из опорных базовых поселков средней части трассы Байкало-Амурской магистрали (БАМ). Это административный центр Муйского района республики Бурятия. Он был основан еще в 1910 году, но активно развивать его стали во время строительства БАМа.
Как и к абсолютному большинству примагистральных населенных пунктов, к Таксимо приписали "шефов": проектированием и строительством поселка занимались Бурятская АССР, Белорусская и Латвийская ССР. Его интенсивная застройка пришлась на начало 1980-х гг.
Кроме стройки, которая временами была крайне тяжелой, в Таксимо кипела жизнь. Она у бамовцев была яркой, насыщенной, интересной. Это подтверждает Валерий Сакуев, начальник 5-го участка "БелБАМстрой" в 1991 году, а затем его главный инженер.
– Валерий Васильевич, как вы оказались в Таксимо, что вас привело туда?
– Я приехал на БАМ в 1982 году. В то время я работал в Леспромхозе. От этой организации меня командировали на слет "Комсомольских прожектористов" в Северобайкальске как передовика производства в Леспромхозе.
Я поехал туда – еще 27 лет не было. Съездил, пообщался, и у меня сразу заклинило: захотелось туда, там молодежь. В то время я работал в организации, где начальник участка и директор были зрелыми, под 50 лет.
Когда приехал на БАМ – нас на экскурсии возили – там начальник участка мог быть 27-30 лет. Было здорово. Мне симпатизировала такая иерархия: кругом молодежь, на машинах носятся. Поэтому меня это очень вдохновило. В какой-то другой мир вообще попал – заболел БАМом и решил ехать.
– А как долго вы там работали?
– Долго работал. Стаж 42 года.
– Бригада для строительства Таксимо быстро собралась?
– Тогда каждая республика СССР отвечала за определенный участок магистрали. Я попал в Таксимо. Параллельно с отрядом "Комсомолец Бурятии" была направлена организация "ЛатвияБамСтрой" [из Латвийской ССР]. Они взялись строить постоянный поселок и железнодорожный вокзал – это основные объекты.
– Что еще построили строители из Латвийской ССР?
– Они построили 18 двенадцатиквартирных домов, комплекс овощехранилищ для поселка, подстанцию теплосети, временный поселок, котельную. Потом ее временно переоборудовали в учебный центр, когда центральную котельную запустили.
В основном это соцкультбыт, еще детский сад построили на 280 мест, торгово-общественный центр рядом с железнодорожным вокзалом, три больших корпуса. И комбинат бытового обслуживания, куда входил большой кинозал, магазин со столовой.
– "ЛатБамСтрой" состоял из жителей Латвии. Вы, получается, с ними тоже как-то взаимодействовали?
– Нет, я к ним как бы устроился на работу. Я приехал туда, организации уже все были скомплектованы. Большого набора не было. "ЛатБам" только зашел и начал набирать людей.
Учитывая мою трудовую биографию, они сразу сказали, что возьмут меня лесорубом. Была перспектива перейти работать в управление, когда у них начнет формироваться инженерно-технический состав. С этим условием они меня взяли. Я затаился и старался из рабочих не выходить – они зарабатывали больше.
– По какому принципу бригады набирали людей?
– Мы не были связаны с железнодорожной грамотой. У нас все строительство было промышленно-гражданское. Там этим занималась бригада чисто из Латвии. А мы занимались обустройством – детские сады и прочее. Поэтому промышленно-гражданское строительство имело основной приоритет.
В то время с 1982 по 1985 год не было проблем с кадрами. Существовал своеобразный конкурс на место: приезжали грамотные ребята, кто уже имел опыт работы. Я местный был, родился в Бурятии. Оказался на стройке в "ЛатБаме" и старался набирать местных ребят-специалистов, которых знал.
– В каких условиях жили строители Таксимо, какие были трудности?
– Трудностей было выше крыши. У меня семья осталась на "большой земле". В первое время, когда заходил "ЛатБам", для него не было общежития. Поэтому они с этого и начали стройку.
Потом мне дали комнату в общежитии, где я прожил примерно два месяца. Затем, поскольку я человек здесь местный, построил для себя небольшой домик. Он тогда назывался балок (в Сибири и на севере "балок" – передвижной дом на полозьях для временного жилья – прим. Baltnews). Перебрался туда. Я-то приехал в октябре 1982 года, а в мае перевез уже семью.
В целом с жильем были трудности. Часть ребят начинали жить в палатках. Был микрорайон Нахаловка, он и сейчас существует. Здесь обустраивались, строили. Организация шла на встречу: где-то помогали цементом и сухой штукатуркой.
– Много людей оставались жить в Таксимо?
– Очень много. У меня бригада была комплексная – там изначально было 22 человека, так примерно 50% остались жить здесь. Шла текучка. Приезжали из Центральной России – из Москвы, Белгорода. Они работали от года до двух с половиной лет. В то время в основном 2,5 года отрабатывали и старались уехать обратно. За этот период без отпуска можно было заработать "Жигули", получить чек и выехать.
Однако не у всех хватало терпения испытывать неудобства, уезжали. Но большая часть оставалась. Сейчас же там из моей бригады никого нет. Я последний покинул Таксимо.
– Как строители проводили свое свободное время и выходные?
– У нас хоть и отдаленный был участок, и оторванный от "большой земли", но проводили дискотеки, встречались. Существовал "Красный уголок". Кино было. По субботам и воскресениям танцы. Обустраивали детские площадки. Залили каток. Играли в хоккей, волейбол.
Латыши такие продвинутые были – у них очень хорошие малые формы. Для детей разные горки, качели построили. У нас был красиво оборудованный поселок. Все пешеходные дорожки залиты бетоном. Фонарики – латышского типа. Даже мои земляки приезжали, мы там встречались по выходным.
В то время на БАМе везде песок был, дорог и асфальта не было. Чтобы вспомнить городскую жизнь, латышки специально не доезжали до магазинов на транспорте и там, где уже был тротуар, выходили из машины, меняли сапоги на каблуки и шли пешком до магазина.
– В годы перестройки звучали речи о том, что строительство БАМа – невыгодное дело, что дорогу нужно было прокладывать в другом направлении. Как вы отреагировали на это?
– Мы с такой болью переживали разговоры о том, что БАМ – это дорога в никуда. И [начальник Главного управления по строительству Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (ГлавБАМСтрой) в 1986 – 1988 гг., президент общероссийской общественной организации "Бамовское содружество] Ефим Басин нам много об этом рассказывал и переживал. Мы были в шоке. Мы так стремились, горели.
В Таксимо жили мечтой, что у нас будет город Корчагин – такое название уже придумали. А потом, когда в 1990-е годы все рухнуло, начался отток населения. Все бросали, уезжали.
Я сейчас выехал из Таксимо, живу в Улан-Удэ. Надеюсь на будущее Таксимо. У меня сын там остался. Переживаю. Хочется, чтобы у поселка была перспектива, он развивался. А для этого есть основа. Там глина, можно добывать полезные ископаемые.
– Каждая республика строила свою станцию. Была ли конкуренция?
– Безусловно. Похожих станций на БАМе вообще нет. Каждая республика в своем стиле создавала, шикарно. В чем была уникальность Таксимо? Латыши вокзал поставили не вдоль железной дороги, а поперек.
Однако у латышских строителей была глобальная проблема. Они проектировали вокзал и при разработке фундаментов наткнулись на линзу вечной мерзлоты. Все было расписано по сжатым срокам. Вокзал надо было построить строго по графику. Не знали, что делать. Стали бурить, изучать эту линзу и пришли к выводу, что в принципе с ней можно справиться.
Они вырезали линзу, пришлось делать там насыпной грунт. Затем почти на 1,5 метра увеличили стену подвала, он получился хороший, мощный. И пришлось сам вокзал на метр посадить ниже проектной отметки. Может, с точки зрения архитектуры смотрится не очень красиво, но оригинально. С проблемой справились героически, можно сказать.
– Что именно Таксимо отличает от других, в чем его изюминка?
– Они тогда применили кирпич Lode (компания Lode – крупнейший производитель строительной керамики в странах Балтии – прим. Baltnews). Это кирпич, который поставлялся на реконструкцию Кремля. Им они cделали отделку вокзала. Потом керамической плиткой – синей, красивой. Отделочные материалы применили и внутри. Архитектура у них отличается от других станций.
– Уверен, что эта стройка осталась у вас в сердце. Почему она запомнилась вам?
– Когда начиналась стройка, это был совершенно другой мир. На "большой земле" с одного поселка или города на попутке едешь, руку поднял, тебя подвезли, заплатил, и все нормально.
Попробуй на БАМе так! Едешь с Северомуйска, с Северобайкальска или с Таксимо – попробуй только кому-то заплатить деньги, отвернутся и скажут: "Ты не бамовец". А с человеком порой едешь сутки, и деньги он никогда не возьмет. Подвезет прямо до дома, куда надо.
То есть сформировался свой мир. Мечта СССР – построить коммунизм, а у нас что-то близкое к этому было: человеческие отношения какие были, взаимопомощь. Мы чувствовали себя оторванными от "большой земли", но как мы встречались, гуляли…
Был совершенно другой климат. Жизнь кипела. Мы никогда не спрашивали, если была авария – занесут в табель [дополнительные часы работы] или нет. Восьмерку отработал, пришел [помогать]. Или на котельной кончаются дрова, машина ломалась – бежали помогать. Все были молодые. Дружба была в цене.
