Эстонскому правительству будет непросто, если вообще возможно исполнить решения Брюсселя, основанные на компромиссных соглашениях между двумя крупнейшими экономиками альянса, Германией и Францией.
Несмотря на разногласия, этот тандем по-прежнему определяет практически всю экономическую политику Евросоюза, но почти не учитывает проблемы таких малых стран, как, в частности, прибалтийские республики. Париж и Берлин после долгих споров согласовали систему государственного субсидирования энергетики, которая выгодна в первую очередь Франции, но мало реалистична применительно к Эстонии.
Действующему правительству страны придется пересмотреть свою энергетическую политику, чтобы привести ее в соответствие с новыми правилами регулирования этого сектора экономики, с немалым трудом наконец согласованными между Францией и Германией. Париж назвал достигнутую договоренность своей победой, Берлин согласился на компромисс, очевидно, ожидая того же от французов при принятии решения по какому-то иному спорному вопросу.
Тяжеловесы Евросоюза вроде бы получили то, на что рассчитывали, а само соглашение подается как немалое достижение, доказательство способности стран альянса договориться даже по таким проблемам, которые выглядят неразрешимыми в силу столкновения прямо противоположных интересов. Малым странам придется подстраиваться под решения лидеров. Сетования на тему того, что в "союзе равных" на самом деле все же есть самые-самые равные и те, что менее равны, вероятно, бессмысленно в силу очевидности и экономической обоснованности такого положения вещей.
Реформистское правительство Эстонии ранее стало одним из немногих, не пожелавших воспользоваться принятым Брюсселем в условиях кризиса сверхвысоких цен на энергоносители разрешения отбирать посредством специального налога (налога солидарности) на сверхприбыли у энергетических компаний.
Таллин, очевидно, рассчитывал получить свое через дивиденды, полученные по итогам года с принадлежащих государству энергетических компаний, то есть, прежде всего, с Eesti Energia. Сложно судить о том, действительно ли такой подход принес бюджету средства, сопоставимые с теми, что можно было бы получить с помощью "налога на сверхприбыль".
Заявленный размер причитающихся казне дивидендов за "урожайный" 2022 год составил почти 69 миллионов евро, но сравнить эти деньги с гипотетическими поступлениями от не введенного налога не представляется возможным, так как ставка такого налога не была определена за ненадобностью.
"Мы не считаем это разумным и справедливым. Это не решение для Эстонии, его нецелесообразно применять, – заявляла министр экономики и инфраструктуры республики Рийна Сиккут, комментируя отказ правительства вводить специальный сбор "солидарности" для энергетических компаний. – На наш взгляд, эта солидарность, по сути, является налогом, а в Эстонии налог должен вводиться законом. И он не может быть введен с обратной силой".
Стоит отметить, что налоги учреждаются законодательно, а не по факту, во всех странах Евросоюза, а не только в Эстонии, но тем не менее такова была позиция правительства, заявляющего себя как правое и либеральное (и что там в таком случае делают социал-демократы?). Принятое на днях в Брюсселе решение вынуждает Таллин эту позицию изменить на прямо противоположную.
Для потребителей брюссельский компромисс ничего не меняет
Комиссар Евросоюза по делам энергетики, представитель Эстонии в Еврокомиссии Кадри Симсон приветствовала достигнутое Берлином и Парижем соглашение, заявив: "Оно поможет повысить устойчивость европейского рынка электроэнергии к любым будущим ценовым шокам, вызванным напряженностью на газовых рынках, а также подготовиться к декарбонизированному будущему".
Она добавила, что новые правила регулирования рынка принесут предсказуемость в электроэнергетический сектор и стимулируют инвестиции в инфраструктуру чистой энергетики. Вполне возможно, что так и случится, хотя пока результаты новшества предсказать трудно, а те самые правые либералы, к каковым относит себя возглавляющая эстонское правительство партия Реформ, считают ошибкой такое вмешательство государства в дела свободного рынка.
Но очевидно у Брюсселя есть основания опасаться новых опасных приступов нестабильности цен в энергетике, хотя он торжественно объявлял ранее, что избавился от главного фактора такой нестабильности, от российских поставок энергоносителей, объявленных в Евросоюзе источником всех бед. Но что-то или кто-то, очевидно, рассматривается как не менее опасный фактор нестабильности.
Итак, правительству Эстонии все же придется после окончательного утверждения новых правил для энергетического сектора Евросоюза учредить тот самый налог, который оно ранее вводить отказалось. Во-первых, насколько можно судить по публикациям, посвященным этим правилам и спорам между Парижем и Берлином, нововведение станет обязательным для всех, а во-вторых, даже если бы Таллин захотел оговорить для себя особое право исключения из правила, это ничего, кроме проблем и убытков, стране не принесло бы, так как ее цены на энергию оказались бы более высокими, чем у всех соседей.
Согласованные в Брюсселе правила вводят в практику схему так называемых "Контрактов на разницу" (CfD), которые позволяют национальным правительствам устанавливать для энергетических компаний предельные цены поставок потребителям. Если рыночные цены ниже такого установленного порога, госбюджет доплачивает компаниям в форме субсидий, а если рыночные цены превышают установленные властью предельные значения, "лишняя" прибыль у предприятий изымается.
Немалую роль при введении пороговых значений будет играть, конечно, фактор происхождения энергии – чистая она или "грязная" – и соответственно себестоимость ее генерирования. В этом, кстати, и заключалась причина конфликта между Францией и Германией.
Париж и примкнувшие к нему страны-сторонники атомной энергетики ранее вынудили Евросоюз отнести АЭС к категории достаточно зеленых станций, то есть пользующихся льготами и преференциями, практически свободными от необходимости выкупать дорожающие квоты на выброс углерода (в отличие от остаточной эстонской сланцевой энергетики).
Следовательно, себестоимость генерирования электроэнергии у французских атомных станций (а это около трех четвертей всех французских генерирующих мощностей) относительно низкая, что гарантирует им сверхприбыли, а значит деньги в госбюджет страны в соответствии с CfD "потекут рекой".
Что очень не нравилось Германии, которая обоснованно сочла, что эти средства (а это в случае с Францией миллиарды евро) пойдут на субсидии национальному частному бизнесу и создадут для него более выгодные условия конкуренции, чем у немецкого, голландского и всего иного в альянсе бизнеса.
Не факт, что так бы и случилось, но беспокойство Берлина в целом обосновано и понятны оговоренные им условия (тот самый компромисс) – использовать снятые с французских атомных станций финансовые "сливки" только для модернизации самих станций и развития других направлений "зеленой" энергетики. Все заинтересованные стороны как бы довольны. То есть те стороны, мнение которых имеет вес.
Какое дело эстоноземельцам до разбирательств между Германией и Францией? Ему ведь главное, чтобы от счетов за электричество не темнело в глазах? Верно, в целом особого дела до брюссельских "разборок" жителям Эстонии никакого нет. Решение альянса в этом отношении внешне выглядит неплохо, так как оно, по идее, не допустит скачкообразного роста цен на электричество. Если не считать того, что эстоноземельцам в очередной раз продемонстрировали, за кем на самом деле в Евросоюзе остается решающее слово.
А еще следует учесть, что регулирует это решение лишь отношения между государствами и энергетическими компаниями, то есть применительно к Эстонии – прежде всего, отношения между правительством и государственной компанией Eesti Energia (а уж они как-нибудь друг с другом договорятся).
Потребители же как оплачивали присылаемые счета, так и буду их оплачивать вне зависимости от указанных там цифр. А уж потом государство отберет у энергетических компаний прибыли, превышающие установленный порог (и каким же он будет?). Отберет, когда и если смирится с брюссельским условием привести политику регулирования рынка энергетики в соответствие с общеевропейскими договоренностями, и вложит в...
И во что же беспомощные власти Эстонии могут инвестировать эти деньги?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
