Важная узловая станция Байкало-Амурской магистрали (БАМ) поселок Новый Уоян – некогда цветущий и красивый – сегодня переживает сложные времена. Здесь нет врачей, учителей, люди уезжают. Однако живы воспоминания тех, кто прикипел душой к этому местечку.
Ветеран труда Анастасия Ловцова изначально не хотела приезжать на грандиозную стройку. Но вовремя направил отец, которому она благодарна по сей день. Сейчас покидать Новый Уоян, который стал родным местом, ей совсем не хочется.
– Анастасия Петровна, расскажите, пожалуйста, вашу историю. Как вы оказались на стройке поселка?
– В 1975 году я закончила Улан-Удэнское торговое училище. После выпуска мне вручили комсомольскую путевку на БАМ. Мы приехали в село Улюнхан (находится в Курумканском районе Бурятии, административный центр поселения "Улюнхан эвенкийское" – прим. Baltnews). Здесь я проработала продавцом, наверное, месяц, и 29 августа на вертолете прилетела в Новый Уоян.
Тогда еще не было названия поселка. Мы жили в палатках, они были в зимнем варианте, уже с завалинками. Я начала работать. В палатке был магазинчик, где я проработала примерно два месяца. Потом меня перевели в деревянный магазин с буржуйкой.
Я всегда работала в торговле. Естественно, магазины менялись. Зимовали мы в палатке. Конечно, там стояла буржуйка. Мы по очереди топили ее. Помню, я как-то уснула и затем проснулась от того, что в меня что-то прилетело. Кто-то замерз и запустил в меня валенком. Потом это кидание валенка взяли за основу, если кто-то уснет. Так дежурного будили.
В поселке была танцплощадка, где не было обогрева. В полушубках, шапках и валенках ходили туда на дискотеку. На БАМе я вышла замуж. У меня двое детей, сыновья. Два года назад один сын у меня умер.
До сих пор живу в Новом Уояне, сейчас работаю председателем в комиссии по делам несовершеннолетних. Состою в "Бамовском содружестве", являюсь волонтером. Еще контролирую жизнь нашего поселка – ЖКХ, торговлю.
Уезжать я не хочу. Здесь прошла вся моя сознательная жизнь. Тут живут мои друзья.
– Поселок возводили и строители из Литовской ССР. Что они построили? Какие национальные черты оставили в архитектуре?
– В Новом Уояне два поселка. Временный – с деревянными домами. "ЛитБам" построил нам постоянный с более чем тридцатью домами. Это четырехэтажные литовские серии. Они благоустроенные, с большой площадью.
У меня в собственности однокомнатная квартира на 43 квадратных метра. Представляете, такая большая... Это, видимо, литовский отпечаток. Двухкомнатные квартиры [строили] по 70 квадратов, трехкомнатные – 96 квадратов. Шикарные квартиры.
В целом, не сказала бы, что есть что-то, что подчеркивает именно литовскую нацию.
– А вы как-то взаимодействовали близко с литовцами или не доводилось?
– Когда я приехала в Новый Уоян, они уже были здесь. И ленинградский отряд был. С литовцами жили дружно, гуляли на их свадьбах. Было весело.
Сейчас литовцев в поселке не осталось. После стройки люди уезжали. Поселок пустеет. Когда ездили в Москву на празднование 50-летия БАМа и на концерт в Кремль, встретились с двумя из Литвы. Мы общались с ними, они раньше здесь у нас в Уояне работали.
– В вашем поселке есть улицы, которые связаны с Литвой?
– В Уояне есть улицы Драугистес и Статибининку, это от литовцев. В районе Статибининку во время стройки у них был палаточный городок.
– Что сохранилось в Новом Уояне с постройки тех лет?
– В нашем поселке все порушилось. Был у нас комбинат по производству КПП. Функционировал асфальтобетонный завод. Сейчас этого не осталось.
Есть Дом культуры, школа, больница, ЖКХ, лесхоз. А так, ничего не осталось в поселке, программа аварийное жилье сделала свое дело. Поселок не процветает. Мы поддерживаем его, стараемся, но я даже не могу сказать, есть ли будущее у нашего поселка. В Новом Уояне проживает 4 тыс. человек, не больше.
Каждый год вижу, как люди уезжают. Я занимаюсь банковскими делами. У меня есть списки людей, которые работали на БАМе. Среди наших бамовцев ряда поредели: кто уехал, кто умер уже.
Жители получают сертификаты на выезд с районов Крайнего Севера. Здесь нечего делать, работы нет. Докторов нет вообще: ни стоматолога, ни лора, ни хирурга, ни окулиста. В школе похожая картина. Преподавателям, которые дорабатывают, уже под 70 лет, уйдут. И кто будет учить наших детей? Вообще непонятно.
Но я люблю свой поселок, и мне не хочется уезжать. У нас красивые горы, рядом Ангара, Байкал. У нас очень много озер, ягод, грибов. Приезжайте в гости.
– То, что ваш поселок находится на гористой местности, создает проблемы?
– Здесь частые землетрясения. В этом году раз пять было. Вот буквально недавно опять было землетрясение. А так – здесь очень тепло, все растет у нас, выращиваем клубнику, землянику, даже пытаемся арбузы вырастить в теплицах. Какой климат! Но часто дуют ветра, потому что вырубили весь лес.
– Давайте о веселом поговорим. Строители некоторых поселков ездили с концертами по всему БАМу. Как было в Новом Уояне?
– Культура была на уровне: два ансамбля. Устраивали дискотеки. Была агитбригада – девочки ездили в основном в Кумору. Сейчас культура, конечно, работает замечательно. Можно сказать, все мероприятия проходят здесь.
– Почему люди приезжали на стройку, что их мотивировало?
– Мне вообще не хотелось ехать. Когда мне вручили комсомольскую путевку в Улан-Удэ, я приехала домой со слезами и говорю: "Папа, куда я поеду?". Отец ответил: "Дорогая моя, Родина послала. Партия сказала, надо ехать".
На стройке все были сплоченные. Не было разборок. Жили дружно. Шла великая стройка, у нас было чувство ответственности. Сейчас все по-другому. Люди тех лет совсем другие, понимали, что нужно, что мы должны. Выдерживали трудности: было очень холодно, бань сначала не было, мылись в тазиках в палатках...
В основном большинство осталось здесь: создали семьи, вырастили детей. Сейчас дети наши тут работают, внуки учатся. Я прикипела душой и сердцем к этому поселку.
У нас был такой чудесный вечер поэзии. Местные поэты наши собирались, ветераны БАМа, мы читали стихи. Тогда было очень здорово. Вернуть бы то время. Сейчас, если бы мне сказали, поеду ли я, то ответила, что да. Но время уже ушло.
