"Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь. Так воспитаньем, слава богу, у нас немудрено блеснуть", – известной цитатой из романа "Евгений Онегин" А.С. Пушкина можно было бы описать первое впечатление, которое производит заключительная часть обширного отчета Полиции безопасности Эстонии (КаПо), вышедшего в свет в апреле 2023 года.
Ну захотелось кому-то из блюстителей безопасности продемонстрировать свою широкую эрудицию. Ну появилась возможность показать, что погоны и фуражка не лишают их носителя способности мыслить за пределами профессиональных обязанностей и выстраивать сложные логические конструкции. Ну ошибся слегка, перепутал что-то – подумаешь, какая мелочь. Иные и того не знают. Однако…
Автором этой части означенного отчета выступил Пеэтер Каасик – историк из Эстонского института исторической памяти, аффилированного по своим культурным ценностям и информационным целям с небезызвестным "Мемориалом"*.
Сегодня идет масштабная информационная война, в которой часто намеренно выдергиваютcя из текущего и исторического контекста отдельные куски информации и перекраиваются таким образом, чтобы утвердить то, что требуется внушить обывателю, подчеркнуть то, к чему необходимо привлечь его внимание, и возбудить тем самым нужное авторам отношение к происходящему.
Собственно, весь отчет КаПо – вполне качественный продукт информационной войны. А его заключительная часть, состоящая из исторических аналогий с нынешними украинскими событиями, – вообще шедевр в этом смысле.
Старая песня о главном
Попытки сравнить военную спецоперацию ВС РФ на Украине с провалившимся гитлеровским блицкригом против СССР в 1941 году уже предпринимались и ранее – Пеэтер Каасик не открыл в этом смысле Америку, а лишь повторил общий западный дискурс. Гитлер-де рассчитывал быстро взять Москву, а завяз в войне с большевиками на долгие четыре года и, в итоге, проиграл – вот и Кремль якобы также рассчитывал быстро взять Киев, но, в итоге, война идет уже второй год. Подтекстом угадывается – Россия неизбежно обречена на провал.
Для убедительности историк помянул Геббельса, с сожалением констатировавшего, что "война с самого начала была авантюрой, попыткой, основанной на желаемом идеологическом мышлении, основанном на очень сомнительном обосновании". Эта цитата дала возможность Каасику в очередной раз сравнить российского лидера В.В. Путина с Гитлером и заявить, что немецкие солдаты хотя бы были в курсе, за что воюют, а вот российские военные даже якобы не поняли, зачем их отправили на Украину.
"Путин и Гитлер, как диктаторы, потерявшие всякое чувство реальности, похоже, имеют некоторое сходство в своем мышлении", – утверждает Пеэтер Каасик, защищая точку зрения коллективного Запада и при этом напрочь игнорируя сегодняшние украинские реалии.
Без сомнения, с эстонским историком поспорил бы украинский журналист, лидер украинской партии "Держава" Дмитрий Василец, убежденный, что именно Запад (в том числе Эстония) и продавшиеся ему элиты Украины виновны в идущих там боевых действиях. Что же касается Гитлера и нацистов, то, считает Дмитрий Василец, "славными" продолжателями их украинских приспешников выступает нынешний режим Зеленского.
По словам Васильца, именно сторонники режима Зеленского не приняли сторону значительной части украинского народа в геополитическом противостоянии, а приняли сторону стран НАТО: "Они не сделали ничего, чтобы предотвратить эту бойню на территории Украины. Наоборот, они делали все, чтобы у спецслужб и войск НАТО получилось все, что они запланировали. Чтобы за счет Украины и украинского народа максимально ослабить Россию".
Мюнхен и Минск, Черчилль и Меркель
Признание того, что "война на Украине продолжается с 2014 года" (когда случилась "аннексия" Крыма и были провозглашены народные республики в Донбассе), позволило историку Каасику найти "сходство между Минскими соглашениями и Мюнхенским соглашением 1938 года":
"Хотя оба они могли преследовать благородную цель предотвращения войны, в конечном счете они лишь отсрочили ее, сигнализируя агрессору о том, что Запад серьезно борется за сдерживание войны, отстаивать свои провозглашенные ценности".
Здесь уже Каасик лукаво упомянул Уинстона Черчилля, заявившего в свое время: "В Мюнхене нам дали выбор между войной и бесчестием. Мы выбрали бесчестье, и у нас будет война".
Британский премьер хорошо известен своими громкими высказываниями, за которыми часто скрывались решения и действия куда менее приглядные. Например, за Мюнхенское соглашение 1938 года своими землями (по решению все той же Великобритании) расплатилась Чехословакия, которая даже не была представлена во время определения ее судьбы. Как удобно быть добрым и благородным за чужой счет!
Что же касается Минских соглашений, то, как уже в 2022 году сказала экс-канцлер Германии Ангела Меркель, этот документ изначально вообще не рассматривался коллективным Западом как инструмент достижения мира. Минские соглашения служили Западу дипломатическим инструментом для прикрытия подготовки Украины к войне при помощи и поддержке все того же коллективного Запада.
Пропаганда по-эстонски
Нельзя не согласится с Пеэтером Каасиком, что пропаганда в условиях войны имеет значение, что правда о войне "является абстрактным понятием", что люди склонны верить слухам и принимать желаемое за действительное. Но на волне нейтральной подачи информации о пропаганде эстонский историк продержался недолго.
Крен в антироссийскую сторону в рассуждениях Каасика начался после его слов о том, что "военная пропаганда (или новости о ходе войны) относится к категории стратегических коммуникаций; является неотъемлемой частью войны, далеко не полностью негативна и не синонимична лжи и разжиганию ненависти; что важно, как передается пропаганда и на кого она направлена".
Как говорится, в лучших традициях пропаганды Каасик заявил, что демократическое общество характеризуется переизбытком информации, а недемократическое – "нехваткой или предвзятым характером информации, или ее плохой доступностью".
Историческая аналогия выбрана удачная – с ее помощью историк может даже показаться кому-то вполне убедительным: "Объявления Советского информационного бюро (Совинформбюро) во время Второй мировой войны являются хрестоматийным примером стратегической коммуникации, особенно если сравнивать их с советскими оперативными документами. Эти объявления публиковались как в гражданской, так и в армейской прессе, а голос Юрия Левитана, известного диктора Московского радио, гудел на заднем плане, донося до слушателей ту же информацию с драматическим размахом. Однако это не было откровенной ложью или подстрекательской пропагандой – это было в центре внимания других ведомств и редакций "Правды", главной государственной газеты того времени".
По словам Каасика, главным в стратегической коммуникации является "лгать как можно меньше, искажая при этом правду, например, преувеличивая выгоды и преуменьшая (или утаивая) потери" ровно настолько, чтобы "не дать противнику лишней информации и поддерживать патриотический дух бойцов и боевой дух союзников". То есть Совинформбюро в лице Левитана передавало достаточно взвешенные новости с фронтов, в то время как буквально пропагандой занимались другие государственные информационные ресурсы.
На основании этих доводов Каасик заключил, что украинцы сегодня занимаются исключительно стратегической коммуникацией, а вот "русские распространяют пропаганду", причем "в более чем прискорбном смысле". Более того, российская пропаганда, по заключению Каасика, "примитивна и прозрачна для стороннего наблюдателя, сохранившего способность мыслить критически", а часть ее даже направлена "за пределы государственных границ, где служит развитию оппозиции мейнстриму среди политических и интеллектуальных элит разных стран и эксплуатации обычного недовольства правящей властью или ее представителями".
А так, естественно, делать нельзя. Точнее, так делать нельзя именно России. Помнится, эстонские политики особенно в первые месяцы проведения СВО не гнушались прямыми обращениями к россиянам с призывом свергнуть президента Владимира Путина и саботировать участие в "агрессивной войне России против Украины". Но это же другое, как любят утверждать на Западе. Да и вообще, судя по словам Каасика, только украинцам дозволено "стратегически коммуницировать" и у себя дома, и за пределами Украины, и целенаправленно на Россию.
При чем здесь монголы?
Эстонский историк говорит исключительно об "агрессивной войне России против Украины", в то время как спецоперация ВС РФ и захватническая война Гитлера имеют изначально разные цели, принципиально разную тактику, а потому никак не сравнимы по своему масштабу и вооруженные действия СВО и Великой Отечественной войны.
Искать буквальные аналогии между этими событиями с точки зрения военной науки даже смешно – как сравнивать ремонт автомобиля и детского велосипеда. Но не для Каасика, взявшегося за труд подкрепления дискурсов информационной войны якобы научными фактами. И получилась феерическая история.
По мнению Каасика, российские методы ведения войны особо не изменились со времен Второй мировой войны – "по-прежнему основаны на лобовом нападении и количественном превосходстве в технике", "сочетаются с террором против гражданского населения, развязанным как при наступлении, так и при отступлении".
В рассуждении на эту тему историк главным постулатом выбрал утверждение о том, что российским военным (и, судя по всему, только им исключительно) во все времена свойственно стремиться получить так называемую военную добычу, то есть мародерничать.
В связи с этим Каасик вспомнил, что 3 июля 1941 года Иосиф Сталин выступил по радио и призвал организовать "беспощадную борьбу с дезорганизаторами, дезертирами, паникерами и распространителями слухов в тылу; уничтожать шпионов, диверсантов и десантников противника; оказывать помощь советским истребительным батальонам".
Историк интерпретировал это так: "Формально говоря, это было объявление войны гражданскому населению на территориях, с которых ожидалось отступление армии. Процесс выявления дезорганизаторов и других виновников был возложен на прихоти непосредственных организаторов".
По словам Каасика, это "послание служило призывом к организованным и неорганизованным грабежам": "И это было неслучайным предложением, потому что после директивы и радиообращения Сталина аналогичные распоряжения отдавали руководители прифронтовых районов".
Видимо, догадываясь, что подобные рассуждения уж слишком явно искажают действительность, Каасик обмолвился, мол, "нет ничего необычного в том, что отступающие силы уничтожают ресурсы, которые они либо не могут взять с собой, либо считают слишком неудобными или бесполезными":
"Такое разрушение также служит для остановки продвижения противника. Таким образом разрушаются или повреждаются мосты, железные дороги, линии связи, склады горючего, аэродромы и, по возможности, дороги. Наконец, если осталось достаточно времени, территория минируется. Нет оснований подозревать, что демократические страны и диктатуры чем-то отличаются в этом отношении".
Однако, по словам Каасика, сегодня, в отличие от 1941 года, многие подобные действия можно делать куда более дистанционно, более масштабно и с более серьезными последствиями, при этом атаковывать мирные объекты, глумиться над мирным населением – одним словом, творить гуманитарные катастрофы и вызывать потоки беженцев, "вынуждая противника идти на уступки или сдаваться". И все это, подчеркнул историк, является военным преступлением. Не поспоришь.
Вот только за примерами Каасик отправился не во Вьетнам, не в Сирию, не в Ирак, не в Ливию, где гуманитарные катастрофы и военные преступления многие годы подряд чинили эстонские союзники по НАТО. Также Каасик ни словом не обмолвился о чудовищных деяниях украинского нацбатальона "Азов"*, но вспомнил ныне уже смешную по своей примитивности информационную операцию "резня в Буче". Заявляя, что именно Россия проводит ковровые бомбардировки мирных объектов, Каасик не привел в пример несчастную Югославию, а использовал "бомбардировки немецких и японских городов во время Второй мировой войны".
А еще, по мнению историка, свою роль в якобы склонности российских солдат к мародерству сыграла их восточная натура, уходящая корнями в татаро-монгольское нашествие. Якобы солдаты Красной Армии в 1941 году были заняты разграблением мирного населения, вот только "развал фронта не позволил солдатам отправлять награбленное добро в родные села".
Ну а сегодня, по словам Каасика, российская армия, состоящая из представителей многих малых народов России (таких, например, как буряты или чеченцы), занимаются разграблением мирного населения Украины. Так у историка появилась возможность упомянуть ЧВК "Вагнер" и подразделения Рамзана Кадырова в контексте того, что их бойцами движет "мстительная натура" командиров, и вновь провести параллель с 1941 годом в связи с действиями пограничных отрядов и частей НКВД.
Провалы в памяти историка
Чтобы заклеймить Россию в якобы совершении военных преступлений, Каасик обратился к фактам: "Одним из первых приказов после начала войны было начать эвакуацию тюрем и лагерей, но как только фронт тронулся, и это стало уже невозможно, заключенных просто казнили. […] В Эстонии летом 1941 года эвакуация заключенных была, пожалуй, единственным приказом, который выполнялся как по книге. Это было вызвано отнюдь не гуманитарными соображениями – Эстония была второстепенным направлением наступления Вермахта, и из-за нехватки войск фронт на несколько недель остановился в центральной Эстонии в первой половине июля, что дало время для вывоза большей части заключенных по железной дороге и по морю. Но были и случаи, когда войска вынуждены были отступать, не успев взять с собой пленных, и их просто расстреливали".
Правда заключается в том, что приказ был – "начать эвакуацию тюрем и лагерей". А как сложится выполнение приказа в конкретных обстоятельствах, можно ли оставлять на территории, оккупируемой противником, преступников, которые, с высокой долей вероятности, не принесут пользу местным жителям и отступающей армии – это, естественно, не простые вопросы.
История – вообще дисциплина сложная в том смысле, что в ней нет однозначности математических законов, точности химических реакций. История, как правило, часто зависит от субъективной интерпретации событий их участниками. Тем более, когда речь идет о войне, в которой люди испытывают панику, страх, замешательство, переживают личные трагедии, путаются в политических аспектах происходящего. Многое, очень многое получает свою более-менее внятную оценку получает уже гораздо позже – после сопоставления документов, фактов, свидетельств.
Одно явно бросается в глаза: эстонский историк, как ни странно, не вспомнил в своем опусе чудовищную ликвидацию концлагеря Клоога, которая произошла 19 сентября 1944 года. А мог бы. Если бы занимался не информационной войной, а стремился к честному анализу.
В концлагере Клоога содержались не преступники, нарушившие закон, а люди, чья национальность не соответствовала "критериям качества" германских нацистов, – евреи. По состоянию на 19 сентября советские войска уже практически освободили территорию Эстонии от фашистов.
Заметая следы своего преступления, поздно вечером руководство концлагеря отдало приказ казнить узников и сжечь их трупы на кострах. Охрана концлагеря состояла из местных жителей – эстонских коллаборационистов. Выполнив свое грязное дело, они уже 20 сентября разошлись по домам. Лишь некоторым узникам удалось чудом спастись.
Когда 22 сентября советские военные вошли в Клоога, их (закаленных в боях и ужасах войны) встретила шокирующая картина: огромные кострища с человеческими останками. Жертвами германских нацистов и их прислужников – эстонских карателей – в заключительной казне в Клоога стали 1800-2000 ни в чем не повинных человек.
Пока эстонский историк Пеэтер Каасик, обслуживая геополитические интересы лидеров коллективного Запада, самозабвенно манипулирует фактами истории своей родины, за пределами адекватной оценки происходящего остаются истинные причины сегодняшних событий. Последствия этого зависят и от Каасика. Но вряд ли он сегодня думает об этом. Как в свое время о последствиях не думали эстонцы, сжигавшие на кострах концлагеря в Клоога тех, с кем когда-то, возможно, были соседями по улице.
"К счастью и к несчастью для Эстонии, страна расположена на границе между Востоком и Западом, поэтому завоеватели и грабители с обеих сторон пересекали ее территорию на протяжении веков. Среди них наиболее ярко выделяются немцы и русские, первые прибывшие в XIII в., другие несколько позже. Ни одна из них не заслуживает того, чтобы ее вспоминали с особой нежностью, особенно учитывая войны XX века. Даже сейчас оборонное планирование в нашем регионе в значительной степени основано на том, что делает Россия, но, к сожалению, также и на том, чего не может сделать Германия", – пишет историк.
Но забывает при этом одну немаловажную деталь. Ни одна война не начинается народом, страной – в основе событий всегда есть исторические личности, которыми двигают определенные цели. Великая роль историка заключается не в том, чтобы манипулировать отдельными страницами своего предмета, а уметь увидеть подоплеку, распознать роль исторической личности, нравственное содержание ее интересов и идей. Помимо этого, у каждого человека всегда есть свобода выбора – поддерживать или нет ту или иную идею.
Такая же свобода выбора была и у эстонцев, сжигавших на кострах своих недавних соседей по улице, городу, стране. Как и сегодня есть свобода выбора у историка Каасика. Он этот выбор сделал. И за его последствия так или иначе, хорошо или плохо, будут расплачиваться однажды его соплеменники. Но это будет уже новая страница истории Эстонии.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
