Западное сообщество с немалым опозданием начинает осознавать, что изменилось для него на Ближнем Востоке и в мире в целом после того, как Китаю каким-то образом удалось примирить Иран и Саудовскую Аравию. Пекин сумел незаметно добиться успеха там, где ни у Евросоюза, ни у США не было ни единого шанса чего-либо достичь. Да и желания, судя по всему, не было попытаться выступить посредником подобных переговоров, так как трения между суннитами и шиитами вполне устраивали Запад, а их примирение сделает исламский мир сильнее и сплоченнее.
В европейском открытом информационном пространстве практически нет комментариев политических обозревателей и политиков, высказывающихся о явном успехе Китая в роли посредника между Тегераном и Эр-Риядом. Сообщения о восстановлении дипломатических отношений между ними при успешном посредничестве Пекина явно стало неожиданностью для коллективного Запада. Неожиданностью скорее неприятной, чем радостной.
Брюссель и Вашингтон пока пытаются оценить последствия произошедшего для себя и для исламского мира. А также и для Китая, который прежде не выступал в роли мирного посредника глобального масштаба, но благодаря этому своему успеху немедленно приобрел в международном сообществе очень весомый авторитет. Возможно, потепление между саудитами и иранцами не будет вечным, но роль Пекина в примирении исламского мира точно долго не будет забыта. И это, естественно, не может не беспокоить впавших в замешательство западных лидеров.
Им никак не удалось бы добиться такого же результата, даже если бы и возникло желание содействовать примирению двух мусульманских стран, разорвавшими дипломатические отношения еще в 2016 году после того, как саудовцы казнили видного шиитского проповедника.
Между лидерами двух крупнейших ветвей ислама – Саудовской Аравией, неформально возглавляющей арабских суннитов, и Ираном, как оплотом персидских шиитов – отношения сложились сложные, что-то постоянно мешало примирению. Отчасти сказывалась, как считает ряд экспертов, трения между суннитами и шиитами, обострившиеся в результате военного вторжения Соединенных Штатов в Ирак. Суннитское меньшинство страны было отстранено от власти и подвергалось гонениям со стороны некоторых экстремистски настроенных шиитских организаций. А потому террористическая организация ИГИЛ*, состоявшая преимущественно из суннитов, без труда нашла поддержку в ряде суннитских регионов Ирака, распространившись затем и на Сирию.
Эксперты отмечают, что до военного вторжения США не было оснований для перерастания религиозных противоречий между двумя основными ветвями ислама в открытую вражду и тем более в вооруженное противостояние. Затем случился Йемен, который бомбили саудовские пилоты и где повстанцы-шииты получили поддержку Ирана, был ракетный удар по нефтяным месторождениям саудитов и иные события, свидетельствовавшие о серьезном столкновении интересов в мусульманском мире. Вашингтон, с полным на то основанием обвиняемый мусульманами в разжигании вражды, вновь ввел санкции против Ирана и никак не мог претендовать на роль посредника в переговорах между Тегераном и Эр-Риядом. Евросоюз в глазах мусульман выступает в роли союзника США и тоже в посредники не годится.
Почему Европа теперь везде проигрывает
"Почему никто не заметил, что представители обеих ближневосточных держав вдруг оказались в Пекине?" – задается вопросом на страницах брюссельского Euobserver обозреватель Керт Дебеф, ставший одним из немногих экспертов, взявшихся разобраться в непонятной истории примирения Тегерана и Эр-Рияда при посредничестве Китая.
"Китай прыгнул в брешь, оставленную США и Европой в самом сердце Ближнего Востока", – считает автор, отмечая утрату доверия Саудовской Аравии к Западу, Соединенным Штатам, в которых монархия больше не находят прежней поддержки. Расположение саудитов лично к президенту США Джо Байдену также сошло на нет, когда тот объявил в январе 2023 года, что США следует пересмотреть отношения с Саудовской Аравией.
Но если причины невозможности для Запада хотя бы попытаться примирить суннитов и шиитов очевидны, то намерения Китая, как отмечает эксперт, неизвестны. "Чего на самом деле хочет Китай? Хочет ли он показать, что США больше не у руля? Хочет ли Китай продемонстрировать свое миролюбие, чтобы избежать конфликта с Западом из-за Тайваня? Или Пекин решил, что пришло время, наконец, сыграть свою роль политической сверхдержавы?" – вопрошает Дебёф пространство и, вероятно, коллег-экспертов, у которых тоже нет ответов на все эти вопросы.
Неясно и то, как именно Пекин убедил две недружественные друг к другу мусульманские страны начать процесс примирения, какие доводы привело китайское руководство и что обещало. Сомнительные предположения насчет того, что китайцы соблазнили их перспективами поставок вооружений не выдерживают критики.
Не спрашивают западные обозреватели и о том, означает ли начавшееся примирения саудитов и иранцев, что их прокси войны на территории Йемена и Сирии вскоре будут прекращены. А если так, то значит усилия России помочь Сирии добиться мира на своей земле тоже можно считать даже более успешными, чем они считались до сих пор? Какую позицию в этой ситуации займет преимущественно суннитская Турция? Означает ли наметившееся примирение суннитов и шиитов еще один этап утери влияния Запада на Ближнем Востоке? И как распорядится Китай полученным им в ущерб Западу авторитетом в исламском мире? Есть от чего растеряться европейским экспертам, так как ответов на эти и множество других вопросов у них нет. А главное, как итоговый вопрос в списке тех, на которые Запад ищет ответы: "Почему мы теперь везде проигрываем? Стремительно теряем Африку, "шатаемся" в Латинской Америке, проиграли Китаю и на Ближнем Востоке"…
Складывается впечатление, что Запад перестал понимать происходящее в мире, так как пребывает в обманчивой уверенности в том, что по-прежнему сохраняет глобальную гегемонию. "Один высокопоставленный европейский дипломат сказал мне несколько месяцев назад, что Европа много говорит о Китае, но почти не говорит с самим Китаем, – пишет Керт Дебёф. – ... Мы не знаем, чего хочет Китай".
И не только с Китаем не говорит Европа, не только его она не понимает.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
