Близится день, когда de facto Латвия "сбежала" из СССР. Но все обещания, что звучали тогда с трибун и на площадях новой республики, оказались ложью. Все надежды людей – обманом. Фактически все 30 лет латвийский политический истеблишмент просто "кошмарил" свой народ, выполняя чужую волю.
Немного психофизиологии
Когда человек испытывает сильное беспокойство, переходящее в страх, его физиология начинает работать точно так же, как у зверя, который удирает от клыков хищника. В состоянии стресса полноценное дыхание невозможно. Всем внутренним органам не хватает кислорода, зато в организме зашкаливает уровень адреналина, кортизола, норадреналина.
Если такое состояние носит хронический характер, развиваются сердечно-сосудистые, нервные, даже онкологические заболевания. И все они, подчеркиваю, имеют не органическую, а психосоматическую природу. Это ведет к быстрому износу организма, преждевременному старению и смерти человека во вполне трудоспособном возрасте. В "лучшем" случае к периодическому запойному пьянству.
У людей, живущих в этом состоянии, атрофируются навыки долгосрочного планирования. Такой человек не способен мечтать выучиться на кого-то или организовать свой бизнес. Особенно, подчеркиваю это, созидательный бизнес, связанный с собственными разработками и производством (не обязательно крупный, пусть даже индивидуально-мастеровой). Ведь такой бизнес требует именно стратегического планирования, в отличие от "купи-продай".
Когда таких людей в обществе очень много, страдает вся макроэкономика государства. Постепенно складывается ситуация, когда продлить его агонию могут только иностранные денежные вливания. Если власти некой страны долгое время держат людей в этом состоянии, не совершают ли они "мягкий геноцид" своего народа? И не являются ли именно они пресловутой "пятой колонной"?
На фундаменте фантазий…
Дело в том, что у Латвии, как государства, не было объективной потребности для возникновения. Оба раза – в начале и в конце XX века – обе республики возникли не в силу актуализации неких внутренних тенденций, которые было бы невозможно реализовать в рамках прежней, "имперской" государственности, а в результате масштабных геополитических событий, где совсем иные игроки решали свои интересы.
В конце столетия это проявилось даже более ярко. Книги латышских авторов, как в оригинале – так и в переводах на языки народов СССР, выходили очень большими тиражами. В высшие учебные заведения в области культуры и искусств, наоборот, местному русскому было трудно поступить. Поэтому русские становились в основном "технарями". Вся местная документация велась на двух языках.
Что же касается предприятий союзного подчинения, где она велась по-русски, то это естественно. В условиях скоординированной в масштабах огромной страны логистики организовывать бесконечные переводы с одного национального языка на другой просто экономически неэффективно. Поэтому "русификацию" латышей в СССР просто выдумали в конце 80-х годов.
На селе очень многие жители были заняты преимущественно своим приусадебным хозяйством, поэтому для работы на колхозных полях (я лично был тому свидетель) приглашали молдаван или пригоняли на трудовое перевоспитание "спецконтингент" расположенного неподалеку лечебно-трудового профилактория.
Тотального продовольственного дефицита в Латвийской ССР не было даже в начале 90-х. Многие местные русские тогда "челночили", возя на продажу латвийские продукты в ближайшие города России и вливая в оборот новой республики немалые деньги.
Единственной "объединяющей" идеей было слепое и некритичное преклонение перед Западом. "Лет через пять будем жить, как в Швеции, только надо немного потерпеть", – в те годы это стало чем-то вроде мантры. Но за счет каких идей и устремлений это "должно случиться"? Ответ в конце 80-х был простой и абсурдный одновременно: "Не надо ничего самим выдумывать, все уже давно придумано. Нам просто все привезут и дадут".
Пресловутая "концепция оккупации" была точно так же инспирирована коллективным Западом (преимущественно США) в его борьбе с СССР. Вернее, это было мировоззрение тримды, латышской эмиграции. Хотя в реальности поздний СССР был уже совсем иной страной, но в этой среде в поколениях передавался карикатурный образ некой "вечной" сталинской "империи Зла".
Вот эти два фальшивых принципа и были заложены в фундамент нынешней Латвийской Республики. Они определили весь ход ее новейшей истории. И они же заложили основу ее неизбежной деградации. Потому что сама по себе независимость не может быть целью. Иначе она неизбежно превращается просто в смену зависимостей. Точно так же не могло быть целью и вступление, например, в Евросоюз. Это всего лишь инструмент для реализации целей. Либо своих, либо – если их нет – то чужих. В последнем случае народ превращается просто в "природный ресурс" для претворения в жизнь чужих планов.
"А барин думать не велели-с"
Я бы выделил здесь два уровня – "местечковый" и глобальный. На глобальном уровне так называемая Латвийская Республика – просто часть инструментария по реализации агонизирующей североамериканской империей (США) своих геополитических интересов по периметру России. Но ни одна политическая система не продержится и полгода, если большинство народа не будет ее пассивно принимать, а меньшинство активно поддерживать.
Поэтому "заказчику" необходим "местечковый" уровень. Он резко снижает необходимость внешнего контроля. События сами будут развиваться в нужном направлении. Большинству народа внушается: "От тебя ничего не зависит, ты ничего не можешь изменить". Поэтому "думай о себе", "живи для себя". И люди, превращенные в "природный ресурс", перестают чувствовать себя теми, кто способен управлять жизнью своей страны.
В свою очередь тем, кто наделен достаточными амбициями, с энергичностью назойливого менеджера по продажам втюхивают "философию успешности". Чем "успешный мужчина" отличается от просто талантливого и удачливого ученого, журналиста, политического деятеля? Только одним: "успешность" никак не связана с практической пользой от его деятельности для страны и общества.
Критерии оценки "успешности" – социальный статус, годовой доход, брендовый набор барахла и т.д. Если называть вещи своими именами: сегодня в Латвии такой "успешный мужчина" – это всего лишь прислуга западного "барина", которая получает хорошие чаевые.
Это то, что на самом деле с самого начала скрывалось за парадными воплями про "советскую оккупацию" и нынешнюю "независимость" Латвии. И, оценивая все происходящее, прогнозируя будущее, надо постоянно помнить о вышесказанном.
После августа 1991-го, почти сразу же вслед за лозунгом "Латвия – наш общий дом", эта Латвия предает половину своего населения. И это с учетом того, что на всенародном опросе 3 марта 1991 года о выходе из СССР, результатами которого впоследствии властная верхушка долго спекулировала, "ЗА" независимость Латвии высказалось и большинство русских. Несложно подсчитать: латыши тогда составляли 52% населения, в опросе участвовало 87,56% жителей республики, и 73,68% сказали "да".
Но вскоре по надуманному, но продиктованному "концепцией оккупации" признаку людей делят на граждан и "неграждан" Латвии. Граждане – это те, чьи предки жили здесь до 1940 года. Они получили полный пакет прав. Неграждане – потомки "колонистов" советской поры. Они вроде бы тоже подданные Латвии, но ущемлены в правах более чем по 60 позициям.
Но были еще и "круглопечатники", стопроцентные кандидаты на депортацию. Тут критерий был еще абсурдней: прописка в жилом доме, который находился на балансе квартирно-эксплуатационных частей советской армии (КЭЧ). Не обязательно было даже служить в армии! Вопрос чисто риторический: вызвало ли все это у людей, неожиданно объявленных на своей "малой родине" чужими и "постылыми", состояние хронического стресса?
Вскоре самыми страшными организациями становятся УДГМ (Управление по делам гражданства и миграции) и Центр государственного языка. Первая могла выслать из Латвии. Вторая – лишить человека работы, что в 90-е становилось ощутимым ударом. Прежняя промышленность рушилась, не у дел остались и ведущие специалисты: высококвалифицированные рабочие-универсалы, инженера, конструктора.
Среди них было много людей, которые не просто работали по своей профессии, но жили своим делом. Тогда это считалось нормальным. В свободное время эти люди продолжали что-то конструировать и строить, только уже для себя. А наработанный при этом опыт возвращался обратно в промышленность.
Ведь все, чем мы занимаемся, лишь во вторую очередь служит какой-то практической цели, – в первую очередь это помогает развивать определенные качества личности. Эти люди по праву могли бы стать теми, кто стоял бы у истоков новой латвийской промышленности современного мирового уровня. Но их точно так же объявили "лишними". Потому что никакой конструктивной концепции развития у Латвии не было. Судьба этих людей сложилась по-разному. Но в целом этот социальный слой был уничтожен.
"Это наша корова, и МЫ ее доим!"
Идя на поводу у "концепции оккупации" и "восстановления исторической справедливости" в октябре-ноябре 1991 года парламент принимает ряд законов, которые также можно отнести к инструментам "мягкого геноцида". Это законы "О денационализации домовладений", "О возвращении домовладений законным собственникам", а также "О земельной реформе в городах Латвийской Республики".
Если описанные выше ситуации затрагивали в основном русскоязычных, то новая проблема ударила, не разбирая национальности. Многоэтажные дома довоенной постройки отдавали "наследникам" вместе с живущими в них людьми. В "нулевых" годах я работал в еженедельнике "Ракурс", газете партии ЗаПЧЕЛ (ныне Русский союз Латвии), и мы плотно занимались этой тематикой. Поэтому многие истории я слышал из первых уст, часто бывал в эпицентре событий.
Вскоре большинство денационализированных домов попали в руки перекупщиков. Настоящие хозяева, часто – крупные владельцы недвижимости, в подавляющем большинстве случаев оставались в тени. У всех на виду был "мальчик, отмороженный на голову", который и играл роль "хозяина". И если первоначальные наследники вели себя с жильцами более-менее корректно, то эти "мальчики" затеяли настоящий беспредел. В лютые морозы людям отключали отопление, воду выдавали, как лагерную пайку, строго по расписанию (по часу в день), блокировали канализацию, и содержимое унитазов плыло по полу, взламывали двери и, в отсутствие жильцов, проникали в квартиры.
Если после такой травли какой-нибудь "мальчик", смилостивившись, присылал маклера, жильцы часто были готовы переехать хоть в сарай с "буржуйкой" в углу, лишь бы избавиться от состояния каждодневного страха. Хотя многие люди тогда были еще способны сопротивляться. Была даже создана Ассоциация жильцов денационализированных домов. Конечно, формально Сейм принимал какие-то законы, призванные защитить этих людей. Но в реальности они, как правило, не работали…
Жители этой категории изначально были лишены права на приватизацию жилья. В результате такого "восстановления исторической справедливости" жилье потеряли 220 тысяч человек. В основном в Риге, Юрмале, Цесисе. В столице Латвии прежней квартиры, где человек жил на законных основаниях, лишился каждый пятый рижанин. Сколько людей из-за этого заболело, умерло, превратилось в бомжей – а уже потом умерло под забором? И на чьей совести все эти судьбы?
А с законом "О земельной реформе в городах Латвийской Республики" дело обстоит так. На месте болот, лугов, пустырей и на окраинах лесов рижских предместий советская власть построила множество жилых микрорайонов. В 90-е годы их жители приватизировали свои квартиры. А вот закрепленные за домами участки земли, в том числе функционально необходимые, вернули наследникам бывших болот, лугов и пустырей.
Поначалу возникла ситуация, когда дом мог стоять частично на муниципальной земле, а большей частью на земле 5-6 таких "наследников". Постепенно эти клочки земли точно так же перешли в руки перекупщиков. И хотя в законе было оговорено понятие компенсации – "гарантированное государством и самоуправлением возмещение в деньгах или ценных бумагах за землю, которую по объективным причинам невозможно возвратить бывшему собственнику", – в отношении жилых домов эта практика не применялась.
Типичная ситуация: пятиэтажка-брежневка (пять подъездов, 60 квартир) стоит на трех земельных участках. Два из них – частные, третий муниципальный. Не важно, на чьей земле стоит конкретный подъезд, арендная плата за оба, подчеркиваю это, частных участка включаются в счета каждой из 60 квартир. Плюс, Рижская дума присылает всем еще и свои счета. То есть все 60 квартир трижды платят за одну и ту же землю, которая закреплена за их домом.
С 1 января 2023 года в силу вступает закон "О прекращении принудительно разделенной собственности в приватизированных многоквартирных домах", который, теоретически, должен ликвидировать эту проблему. Однако этот факт лишь подстегнул желание "земельных баронов" взять напоследок все, что можно. Последние несколько лет жители этой категории начали массово получать "письма счастья", где от них требуют в очередной раз выкупить за 300-400 евро "идеальную долю" участка земли и насчитывают некие мифические "долги" за предыдущие годы.
Предположительно под грузом этих проблем живет сегодня примерно 300 тысяч жителей Латвии. Вот это и значит: в Латвии нет народа, есть "природный ресурс", и есть те, кто имеет возможность его эксплуатировать. Как в давней серии "Улиц разбитых фонарей": "Это наша корова, и МЫ ее доим!"
"Sвета dуrа" (надпись на стене дома)
В 2002 – 2004 годах в Латвии развернулось самое массовое за все 30 лет протестное движение. И это было русское движение! Направлено оно было против языковой реформы русских школ, которая уже тогда предполагала их 100% латышизацию. Что интересно, взялись за русские школы всерьез нацики сразу же, как только коллективный Запад начал понимать, что в России начались позитивные перемены.
В результате многотысячных шествий, митингов, демонстраций и ряда других акций латышизацию тогда удалось снизить до 60%. И лишь в последние годы, в русле антироссийской истерии, националисты начали вновь воплощать прежнюю идею.
Но сегодня мало, кто помнит, что тогда (примерно в 2003-м) среди части активистов Штаба защиты русских школ среднего возраста обсуждалась идея выдвинуть также социальные требования и объединиться под этим "знаменем" с латышами. С большой долей вероятности можно сделать вывод, что в 2002-2004 годах Латвия стояла на пороге социальной революции, настоящей – а не "оранжевой".
Уже тогда Латвия стремилась воплотить абсолютно авторитарный принцип: "Одна страна – один язык – один народ" (и одно мнение по всем историческим и геополитическим вопросам). Но язык преподавания – был лишь одним аспектом реформ, направленных на дебилизацию общества. Разумеется, то, что страдают русские школьники, проявилось очень ярко и сразу бросалось в глаза. Катастрофически падала успеваемость. Педагоги были озабочены уже не содержательной составляющей уроков, а тем, чтобы не навлечь на себя гнев языковых инспекторов. В еженедельнике ЗаПЧЕЛ и позже я плотно работал и по этой тематике, поэтому общался со многими родителями русских школьников. Реформа внедрялась насильственно.
На фоне перевода самых сложных и значимых предметов на латышский язык, само преподавание языка оставалось в большинстве случаев "никаким". У многих детей начались неврозы, психосоматические заболевания. Были случаи, когда особо эмоциональные школьницы помышляли о самоубийстве. Со временем, конечно, когда "недообразованщина" становится нормой, этот накал спадает. Но сегодня можно увидеть написанное нитроэмалью на стене обычное школьное "Света дура" – только русские и латинские буквы там путаются друг с другом.
Другие реформистские потуги Министерства образования и науки (МОН) ударили уже как по русским, так и по латышским детям. Еще в 90-х МОН сделал необязательным для школьников изучение таких предметов, как физика, химия, биология. Их оставили в программе лишь для детей "с ярко выраженными способностями". Для остальных ввели "природоведение", которое в советской школе изучали лишь в 1-3 классах. Алгебру и геометрию для детей "без способностей" начали объединять, как в младших классах, просто в "математику". Чиновники МОН всерьез утверждают, что это "одно и то же". Но алгебра – это понятийное мышление, а геометрия – это пространственное воображение. Хотя эти дисциплины и пересекаются, но в основе – два разных механизма познания.
Концепция "способностей" к чему-то одному фактически уже давно опровергнута. Во всяком случае, все больше психологов и педагогов в ней очень сомневаются. Нет, как таковых, "способностей"! Есть особенности мышления, воспитания и стечение обстоятельств. Школьник с ярко выраженным визуально-образным мышлением и слабо развитым понятийным точно так же может прекрасно освоить алгебру, только научившись для этого переводить ее понятия на свой, внутренний язык. Всего этого не могут не понимать чиновники МОН. А если понимают и продолжают делать то, что делают, то кто тогда в Латвии "пятая колонна"?
Еще в конце 90-х годов в республике издавались, причем и на русском языке, прекрасные учебники по той же алгебре. Например, учебники для 7 и 8 классов, кроме обычных примеров, содержали и задачки, которые развивали у детей аналитическое мышление. Сегодня учебники вызывают у родителей лишь смех сквозь слезы: они примитивны, абсурдны, да и написаны элементарно непрофессионально.
Но реформы образования продолжаются. Вводится "компетентностный подход". Не смотря на здравые, отвечающие велениям времени базовые принципы (стирание междисциплинарных границ, установка на самостоятельное познание мира), для "простолюдинов" он реализуется на уровне церковно-приходской школы. Нет ни научных исследований, ни методических наработок, ни грамотной системы переподготовки педагогов. Эксперимент сразу ставят на детях Латвии...
Скорее всего, мы имеем дело с целенаправленной кампанией по тотальному "опрощению" подрастающего поколения. В результате сегодня больше половины выпускников средней школы не могут поступить на специальности, необходимые народному хозяйству. Складывается парадоксальная ситуация: с одной стороны – безработица, а с другой стороны – даже латвийской "недопромышленности" не хватает порядка 25 тысяч инженеров.
Налицо острый дефицит грамотных и квалифицированных рабочих, умеющих работать на ЧПУ-станках. Построение в Латвии высокотехнологичной созидательной экономики постепенно становится невозможным "по объективным причинам". Просто нет кадров, чтобы спроектировать, разработать всю технологическую цепочку и обслуживать производство. И эту мину под латвийскую экономику заложило именно МОН.
Но есть и другой аспект, столь же важный. Отнимая возможность получить глубокое и всестороннее образование, у школьников отнимают право на будущее. Отнимают возможность осознать себя, пусть даже через десять лет после выпускного, и свободно выбрать свой, собственный путь. Сколько личных драм и трагедий заложено таким подходом?
"Сбылись мечты идиота!" © Остап Бендер
После вступления Латвии в ЕС, точнее в 2005 – 2007 годах, наступили "жирные годы". Казалось бы, сбылась священная вера в коллективный Запад: "Лет через пять будем жить, как в Швеции". Только пришлось чуть подольше потерпеть… Чернорабочий на стройке теперь зарабатывал в месяц 1000 латов (€1424 по курсу на то время). Он покупал в кредит брендовую "тачку" и возил на ней цемент к себе на огородный участок.
Уже в 2001 году среди экономистов вошел в обиход термин "балтийские тигры". Республики Прибалтики сравнивали с Тайванем, Сингапуром, Южной Кореей, нимало не смущаясь тем, что та же Корея стала "тигром" за счет создания местного производства. В том же году рост ВВП Латвии составил около 9%, и это была самая наилучшая динамика в Европе. Латвия уже вовсю мечтала стать "балтийской Швейцарией". И это при том, что своих коммерческих банков в республике уже не было.
Но, как говорится, король оказался голым. Так называемый "невиданный рост" был обусловлен не какими-то созидательными достижениями Латвии. Он был вызван разгулом потребительского кредитования западными (преимущественно скандинавскими) деньгами. Попросту, это была вакханалия оголтелого шопинга.
На человека, который еще не залез в кредитную кабалу, смотрели, как на маргинала или сумасшедшего. Безо всяких гарантий кредиты выдавали даже на почте. По ТВ бесконечно крутили рекламу, где услужливый "официант" подносил мужу семейства ведерко с деньгами прямо в автомобиль. А жена и дети бесконечно твердили своему "водителю": "Хочу… хочу… хочу…"
Ничем не обеспеченное потребительское кредитования стало основой экономики Латвии. А уже за счет этого началось оживление и рост заработков в ряде отраслей. Люди массово берут ипотечные кредиты – значит, наступает оживление в строительстве. Берут кредит на ремонт или отделку квартиры – зарабатывают те, кто этим профессионально занимается. Покупают в кредит автомобили – больше работы у автосервисов, дилеров, торгующих запчастями. И так далее…
Разумеется, такая "экономика" не могла не рухнуть. И она рухнула, как только разразился кризис американской империи 2008 года, который она, как обычно, транспонировала на весь мир. По падению ВВП в 2009 году Латвия опередила все страны мира (–17,8%). Над республикой нависла угроза дефолта. Начали говорить о возможном введении талонной системы распределения товаров первой необходимости. Официальный уровень безработицы в том же году вырос с 7% до 16% (на деле она была примерно 28%).
В целом жители Латвии не смогли вернуть взятые в "жирные годы" кредиты на сумму в 500 миллионов евро. У многих были конфискованы купленные в ипотеку квартиры, автомобили и другая собственность, но этого все равно не хватало, чтобы рассчитаться с долгами. Более 10 тысяч человек до сих пор числятся в реестре должников, поэтому были вынуждены либо уйти в теневой бизнес, либо эмигрировать.
Но главное: люди, из которых долгие годы выращивали стопроцентных потребителей, испытали состояние шока, когда эта "сказка" вдруг рассыпалась. В масс-медиа были сообщения о самоубийствах из-за невозможности выплачивать кредиты, резко возросло потребление алкоголя. Проблему психосоматических заболеваний у людей, поддавшихся кредитной вакханалии, разумеется, никто не изучал…
Но 13 января 2009 года возле здания Сейма и в ближайших улочках Старой Риги прошли массовые беспорядки. И это был настоящий шабаш озверевших потребителей. Люди громили магазины, в том числе вино-водочные, стремясь то ли окончательно забыться, то ли добраться до каких угодно товаров, которые еще вчера было так легко получить…
"Как рыбы в сточных водах"
Вот так, если излагать достаточно кратко, выглядит ситуация в стране, основной диагноз которой – дефицит целеполагания. Дальнейшее еще достаточно свежо в памяти и постоянно отражается в публикациях, чтобы имело смысл тут его подробно излагать.
Начавшийся в 2008 году и продолжающийся до сих пор системный кризис коллективного Запада. Набирающая обороты вот уже лет 10 оголтелая русофобия. Репрессии против инакомыслящих. Явно обозначившиеся, особенно после выборов в 13-й Сейм (осень 2018 года), авторитарные тенденции. Пандемия, истеричная "украинофилия" и выдуманная "ситуация военного времени". Катастрофическое подорожание жизни.
Люди с ужасом ждут наступления нового отопительного сезона. Согласно данным ЦСУ, в республике начался очередной спад экономики. Рост ВВП замедлился во втором квартале до 2,6% – значения сравнимого со 2-м и 3-м кварталом 2019 года. Вслед за этим тогда экономика на целый год ушла "в минус". С учетом всего происходящего, сейчас следует ожидать того же самого.
Все это по-прежнему не дает людям избавиться от состояния перманентного стресса. Но дело в том, что для правящего истеблишмента происходящее – не что-то форс-мажорное. Этот слой уже не может существовать в условиях нормального конструктивного развития. Точно так же, как рыбы, которые поколениями размножались под трубой с промышленными стоками, уже не выживут, если переселить их в кристально-чистый водоем.
Поэтому даже вопрос создания в Латвии политической нации этот истеблишмент тщится решить привычными, командно-принудительными методами. Хотя при существующем положении вещей ее возникновение просто невозможно, всего по двум причинам:
- Русский вопрос. Русские могут простить очень многое, что в других народах не прощают: слабость, трусость, вороватость, безалаберность, разврат и пьянство. Но вот предательства вчерашних товарищей русские не забывают и не прощают.
Поэтому, когда латышские националисты называют русских Латвии "пятой колонной", они в чем-то правы. Нормальный латвийский русский даже на бессознательном уровне – "внесистемная оппозиция". Надо только уточнить: это латышские националисты нас сделали такими. Сделали своим многолетним предательством, которое началось осенью 1991-го. Сделали из тех, кто их перед этим поддержал и был готов, если надо, умереть за свою родину, Латвию.
- Социальная сегрегация общества и "атомизация". В стране, которая сама по большому счету ничего не создает, сами по себе качества личности перестают что-либо значить.
В такой стране "социальный статус – это все, а все остальное – это ничто". Даже мысли, которые, предположительно, приходят человеку в голову, "должны определяться" его социальным статусом. "Успешный мужчина" никогда не заговорит вечером, сидя на скамеечке, с "нищебродом", потому что это "все равно, что разговаривать с табуреткой". Выбрав путь страны-супермаркета Запада, Латвия естественным образом превратилась практически в кастовое общество, где на самом деле каждый социальный слой презирает все остальные.
Но и внутри каждого такого слоя нет истинной корпоративности. По-научному это называется "атомизация общества". Нет больше "парней с нашего двора" или "ребят из нашей бригады". Есть отдельный человек – и некие "окружающие". Они дышат его воздухом, едят его хлеб, нагло зарабатывают его "бабки". Разумеется, создать из такого конгломерата политическую нацию абсолютно нереально. Ее в Латвии можно только придумать, чем сегодня и занимается г-н премьер-министр Кришьянис Кариньш и Co.
"Выход там же, где был вход"
Конструктивный и долгосрочный выход из создавшейся ситуации мог бы быть только один. Перестать воображать себя равноправной частью коллективного Запада – в Брюсселе и Вашингтоне все равно так не думают – и начать строить свою созидательную экономику. Исходя, разумеется, и во внешней политике только и исключительно из истинных интересов Латвии.
При масштабной, активно поддерживаемой масс-медиа реализации такого подхода, он помог бы и в решении тех массовых психологических проблем, о которых шла речь в начале статьи, и в создании настоящей политической нации. Только для начала надо вернуть в массовом сознании ценность истинным качествам личности, ее способности созидать – а не потреблять. А это очень серьезная и кропотливая работа с обществом, ради выполнения которой придется забыть про "латышскую Латвию".
Но созидательный труд –не важно, ученого, конструктора или слесаря-инструментальщика – это, во-первых, естественная потребность человека. А во-вторых, это мощный объединяющий фактор. Причем, естественный, а не выдуманный "кандидатами в диктаторы". Потому что пресловутая "пирамида Маслоу" давно уже опровергнута. Эта схема верна только для типичного потребителя. Но есть множество примеров, когда человек добровольно предпочитает самореализацию и любимую профессию гораздо большему материальному достатку, который мог бы обеспечить ему его потенциал, и даже семье, и личной безопасности.
И разговоры об этом, особенно последние лет 8-10, уже не раз в обществе начинались. Во-первых, социально активная часть общества все больше начинает понимать, что Латвия в тупике от слова "совсем". Во-вторых, эта тема теперь в тренде на Западе, только поэтому власти начали одобрительно похлопывать таких энтузиастов по плечу.
Казалось бы, латвийская правящая прослойка должна ухватиться за эти инициативы. Тем более, что и в благополучно проваленном краткосрочном стратегическом плане развития страны NAP2020, и в новом NAP2027 было нарисовано именно такое будущее. Но в итоге ничего не происходило, а теперь, с учетом новой идеи-фикс на тему "враг не пройдет", еще очень долго и не произойдет.
А ничего не происходит на самом деле по очень простой причине. Такое развитие событий "не заказано" западными кураторами Латвии, ее истинными создателями. А конструктивные цели своего собственного существования за 30 лет Латвия так и не удосужилась осознать и сформулировать. Поэтому "кошмарит" свой народ, воплощая чужие:
- Первоначально – это эксплуатация пассионарного и созидательного потенциала народов, которые коллективный Запад "освободил" и которым "подарил демократию". Сам потребительский капитализм таких людей массово выращивать не способен, поэтому нуждается в постоянной экспансии. И по этой же причине (в том числе) так истерит, что Россия уплыла у него из рук.
- Превращение новых, подконтрольных стран в "супермаркеты" Запада. Рост экономики при потребительском капитализме – это рост потребления. Но, как не оболванивай людей, естественные человеческие потребности имеют физический предел: у нас не отрастает ни второго желудка, ни еще одной пары сексуальных ножек. Это также диктует коллективному Западу потребность в постоянной экспансии.
- Создание по периметру России очагов русофобии и напряженности, где при необходимости можно разжечь очередной военный конфликт. Здесь потребительский капитализм элементарно стремится нейтрализовать альтернативный вариант развития человечества. То есть стремится максимально продлить свое существование. В свою очередь, альтернатива – это Россия, Индия, Китай и ряд других стран. Но Россия в этом списке – это необходимый всем этим странам локомотив, можно даже сказать "таран нового мира". Разумеется, все эти попытки тщетны: дни потребительского капитализма и власти транснациональных корпораций сочтены. Но, агонизируя, эта мировая империя способна пролить еще много крови и изрядно попортить ее живущим.
Конечно, Латвия может и дальше идти на поводу у этого мирового режима. Но вся беда в том, что при нынешней демографической динамике и описанном в этой статье поведении властной прослойки, Латвии осталось существовать лет 15. Потом уже просто народонаселения не хватит для поддержания единой транспортно-поселенческой инфраструктуры.
Западу безразлично, как эта территория будет называться: "национальная республика", "новый рейхскомиссариат Остланд" или номерной сектор глубокоэшелонированной обороны НАТО. Главное, чтобы слушались приказов! Нет, конечно же, "демократических рекомендаций" своих "друзей" из-за океана.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
