Банк Эстонии слишком оптимистичен в своих прогнозах на будущий год, обещая населению страны тяжелые времена из-за роста цен и безработицы. Точнее было бы сказать, что времена настанут не "тяжелые", а "еще более трудные", чем сейчас, поскольку жителям Эстонии и частному бизнесу уже приходится очень нелегко.
Возможно, Банк так уклончиво всего лишь дает понять, что пик кризиса еще не пройден. Но рисуемые им и правительством предполагаемые перспективы могут ввести соотечественников в заблуждение. Более реалистичные прогнозы не обещают скорого "света в конце тоннеля".
Прогноз Банка и без того не радует, но он, вероятно, даже приукрашает перспективы, исходя из наиболее оптимистического сценария развития ситуации в стране и в Евросоюзе в целом. Отмечая, что безработица и цены продолжат расти, специалисты Банка все же обещают в следующем году незначительный прирост экономики за счет увеличения платежеспособности населения, которое будет иметь более высокий средний доход.
Экономика Эстонии всегда прирастает в основном лишь за счет внутреннего спроса, так что восстановление способности и готовности людей покупать больше, вроде как, по мнению Банка, подтянет и общеэкономические показатели. И после тяжелой первой половины 2023 года дела пойдут в гору. Цены будут продолжать расти, считают авторы прогноза, но значительно меньшими темпами, а уже через год инфляция сократится до приемлемых 2%.
Прогнозы Брюсселя еще более оптимистичны. Там предвидят прирост экономики Эстонии в 2023 году не на 0,4%, как считает Центробанк страны, а на целых 0,7%. Инфляция, по мнению брюссельских экономистов, снизится с нынешних более чем 20% до 6,6 % (госбанк предвидит 9%).
И то, и другое подразумевает снижение рекордной для Евросоюза эстонской инфляции сразу более чем на 10%, что, впрочем, вполне вероятно, если учесть, что цены на некоторые продукты в Эстонии уже выше, чем в "дорогих" европейских странах. Надо также отметить, что обычно разброс прогнозов разных групп экспертов не столь значителен, фактически брюссельская и таллинская оценки различаются почти в два раза.
Вряд ли учтены все факторы и варианты развития событий
Буквально все сейчас играет против Евросоюза (и против авторов экономических прогнозов) и, в частности, против Эстонии: время года, международная ситуация и ситуация на глобальных рынках энергоносителей и продуктов питания, взаимоотношения с "трансатлантическим союзником" и собственно санкции, вводимые и уже введенные против России.
Плюс случайности и форс-мажорные обстоятельства вроде диверсий на газопроводах или, скажем, потенциально возможных аварий на электростанциях и магистральных линиях электропередач. Или, скажем, реакции одного из ключевых поставщиков газа в страны Евросоюза, Катара, на обвинения в подкупе европейских парламентариев.
Пожалуй, никогда еще за последние десятилетия мир и экономика не были настолько непредсказуемы. Понятно, что учесть все эти пересекающиеся и порой непонятные по масштабам воздействия факторы при составлении прогнозов практически невозможно. А потому экономисты осторожничают, допуская большие, чем обычно, погрешности и оговаривая поправки на те самые мало предсказуемые факторы.
Лучше всего было бы прикидывать и выдавать общественности несколько вариантов развития событий: от максимально мрачного до неудержимо оптимистического, чтобы население и бизнес могли корректировать свои планы. Некоторые признаки изменений в эстонской экономике указывают на то, что население и предпринимательство все же исходят из более пессимистичных ожиданий, чем власти.
Скажем, резкое падение спроса на жилье говорит о том, что люди предпочитают отложить крупные траты и избегают новых финансовых обязательств. И не только потому что проценты по кредитам и ипотекам растут из-за повышения Euribor, но и потому что потенциальные покупатели квартир и домов не ждут ничего хорошего в ближайшие несколько лет.
Тем не менее складывается впечатление, что и брюссельские оптимисты, и их эстонские коллеги не ввели в формулы расчетов некоторые коэффициенты неопределенности, которые могут обрушить ожидаемые показатели. Принята ли во внимание так называемая шринкфляция – получившее широкое распространение в Эстонии снижение производителем количества, объема, веса товара в прежней упаковке или изменение пропорций его компонентов ради сохранения или непропорционально малого повышения отпускной стоимости. Этот хитрый прием создает впечатление меньшего, чем реальный, роста цен, то есть искажает показатели инфляции.
Неясно, учтена ли авторами прогнозов возможность нового витка инфляции из-за нехватки дизельного топлива, которая, вероятнее всего, образуется после того, как 5 февраля в соответствии с санкциями Евросоюза будет прекращен его импорт из России? Учтен ли почти неизбежный кризис дефицита природного газа во второй половине года, о котором говорят рыночные эксперты? Как возможные изменения ситуации с газом вообще отражены в прогнозах?
Экономический прогноз как фактор влияния на избирателей
Брюссель отрапортовал об успехе, и даже большем, чем ожидалось, кампании экономии природного газа. Причем Эстония оказалась в числе лидеров, сократив его потребление по сравнению с прошлыми годами примерно на 37%. И это вроде как хорошо с точки зрения политических деятелей, так как означает снижение зависимости от поставок из наказуемой санкциями России. Но это совсем нехорошо, по мнению трезвомыслящих экономистов.
Газ – не елочные игрушки, которых можно ради экономии в этом году повесить на елке чуть поменьше, чем в прошлом. Энергоносители, как известно, используются не только для отопления домов и производства электричества, но и как сырье в ряде ключевых отраслей промышленности. И никакой реальной замены ему у стран Евросоюза пока нет, сколько бы его лидеры не говорили о скорой победе на полях глобального сражения за зеленую экономику и о торжестве возобновляемых источников энергии.
А значит сокращение потребления газа достигнуто не только и не столько за счет добровольного решения населения жить в менее теплых и менее освещенных домах, пореже использовать плиты для приготовления еды и реже мыться. "Радостные" результаты кампании экономии газа означают сокращение промышленного производства, то есть снижение доходов бизнеса и налоговых поступлений, рост безработицы.
Что и говорить, трудно в наши дни быть автором экономических прогнозов. Приходится учитывать множество, в том числе и туманных, не поддающихся реальной оценке факторов. Включая, например, предстоящие парламентские выборы в Эстонии, результаты которых во многом определит отношение избирателей к ценникам в магазинах и к тому, что им обещают прогнозы Банка Эстонии.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
