Одно из важнейших для Эстонии мечтаний – чтобы кто-нибудь оплатил строительство мощного, высокого и длинного-предлинного забора на границе с России – возможно, все же сбудется. Правым партиям в Европарламенте со скандалом и протестами, но все же удалось протолкнуть "заборную" поправку в обсуждаемый проект инструкций к годовому бюджету альянса.
Левым депутатам и их коллегам центристам пришлось отказаться вообще обсуждать проект, но вопрос, как говорится, повис в воздухе. И настроения склоняются к тому, что возведенный на общие деньги пограничный забор – это не так уж и плохо. Что бы там не утверждали гуманисты и правозащитники.
У временно объединившейся с правыми группами Европейской народной партии, крупнейшей фракции Европарламента, почти получилось. Их усилиями подготовленное Европарламентом рамочное руководство к бюджету на следующий год незначительным большинством голосов "обогатилось" поправкой, разрешающей Брюсселю оплачивать строительство пограничных ограждений.
"Стены должны быть исключением, последним ответом, но если нелегальную иммиграцию нельзя остановить каким-либо другим способом, то мы также должны быть готовы строить заборы", – сказал по поводу этой маленькой победы европейских клаустрофилов* глава народной партии Манфред Вебер газете Corriere della Sera.
Идеологическое (с заманчивой финансовой подоплекой) сражение из-за пограничных столбов, решеток и колючей проволоки продолжаются не первый год. До сих пор европейские лидеры в большинстве своем говорили обо всей этой атрибутике как о проклятом наследии темного прошлого Европы, как о символе холодной войны и вражды, нарушении прав человека и вообще всего гадкого, негуманного, противоречащего европейским ценностям и мечтам, а также основным правам человека.
Заборы на границах, в том числе и на эстонско-российской, конечно, все равно возводились в качестве как бы средства защиты от нелегальных мигрантов, но не такие внушительные, какие хотелось бы правительствам и, что самое неприятное, строить их приходилось за собственный счет. Брюссель в деньгах на заборы пока отказывает, считая, что падение Берлинской стены, как символа разобщения, ознаменовало новую эпоху в истории Европы. Но эпоха эта, похоже, окажется короткой. На этот раз центристы, левые и зеленые отбились от наскока правых, но вряд ли они долго продержатся под натиском поклонников оград.
В Эстонии к стенам и ограждениям отношение особое. В отличие от тех союзных стран, у которых действительно имеются некоторые проблемы с нелегальными иммигрантами, что дает им некоторые основания рассуждать о пользе решеток и колючей проволоки, эстонскую границу никогда не штурмовали толпы беженцев из Азии и Африки.
То ли им климат местный не нравится, то ли не видят они в этой маленькой прибалтийской республике земли обетованной или их от капусты мюльгекапсад тошнит, то ли Россия их не пропускает, но незваные гости на эстонской границе весьма редки. Но это не мешает местным политикам думать, говорить и мечтать о заборе на восточной границе, который от чего-то или кого-то якобы может спасти.
Исторические корни эстонской любви к стенам и заборам
Трудно сказать, откуда в эстонце эта страсть. Средневековые летописи и церковные книги ничего не говорят о потаенных мечтах древних эстов о великой стене. Может быть, эту мечту заронили в головы местных жителей дружинники князя Ярослава Мудрого, когда сгоняли покоренные племена возводить стены городка Юрьев. Недаром под именем Тарту он так любим сейчас в Эстонии. Его стены доказали в глазах отважных эстов свою ценность, помогая им рубиться против немецких рыцарей вместе с новгородской дружиной князя Вячко.
А потом стены стали для опять же покоренных местных жителей проклятием – за ними в богатстве и сытости спокойно жили их немецкие и датские хозяева в своих замках, а за стены городов эстонских крестьян, как говорят историки, в те времена и вовсе не пускали. А как, должно быть, хотелось средневековым предкам эстонцев оказаться по ту сторону, в тепле и воображаемом богатстве, под защитой высоченных каменных преград, непреодолимых для жестоких врагов. Кто знает, может, именно чужие стены помешали восставшим в Юрьеву ночь против рыцарей-крестоносцев эстам одолеть врагов после победоносного вырезания слуг на мызах немецких баронов.
Остается только гадать, откуда все взялось, с чего начинаются фобии и филии. Но о пограничном ограждении в Эстонии говорят давно, подробно и с особым чувством, даже каким-то сексуальным подтекстом. Такой, какой хотелось бы – высокий, прочный и надежный – слишком дорог, если строить на свои, а то, что уже есть – так, оградка какая-то. Ну и колючая проволока, которую то разматывают, то сматывают обратно, норовя еще и загнать литовцам.
И на процесс разматывания, а также установки столбов ездили любоваться многие эстонские политики. Если свидетели не врут, то стояли высокие и не очень гости и смотрели в благоговейном молчании, как воплощается мечта эстонца отгородиться от того, от чего отгородиться вообще-то совершенно невозможно. От собственного страха за стеной не спрячешься, а иррациональные фобии надо не созерцанием колючей проволоки лечить, а с психологами об этом говорить.
Было бы, конечно, ошибкой полагать, что страсть к оградам, вынуждающая подозревать наличие симптомов клаустрофилии – исключительно эстонская черта характера или мировоззрения. "Заборо мания" охватила многие страны Европы. Вот и родственные финны принялись его строить, огораживаясь от воображаемых толп дикарей-иммигрантов, которые могут в один трагический день тысячными толпами, ничем, кроме высокой ограды под током, неудержимым потоком ломанутся из России.
До недавних пор они (финны, а не иммигранты) утверждали, что лучшим способом охраны границы от нелегальных гостей остается доброжелательное, конструктивное сотрудничество с соседями. Но вступление в НАТО что-то переклинило в доселе разумных размышлениях прагматичных детей Суоми, поправ заодно и их любовь к животным, которым очень не нравятся преграды на привычных путях миграции.
Русский лось, не ведающий по простоте душевной, что он благодаря финнам и эстонцам обязан теперь постоянно находиться по адресу геополитической прописки, уже не попадет к вожделенной финской или эстонской лосихе. А она, соответственно, – к нему. Забор штука такая, двусмысленная, – от кого-то вроде ограждает, но одновременно и своего хозяина запирает.
* – клаустрофилия (клаустро + греч. philia – любовь, влечение). Навязчивое влечение закрывать окна и двери из страха оказаться одному в незапертом помещении.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
