Как известно, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Так и с переездом: на соседнюю улицу, в другой город или даже в другую страну. Когда вы решаете поменять место жительства, вы взвешиваете плюсы, минусы, риски, угрозы и, конечно, выгоду.
Нет, я не говорю о людях искусства, что вышли за хлебом и оказались в другом городе. Вдохновение – вещь непредсказуемая. Но сейчас не о нем. В общем, переезд даже на трезвую голову – рискованное мероприятие. Что уж говорить, когда ты вынужден покинуть свой дом не по своей воле.
Положение беженца незавидное. По данным ООН, с конца февраля 2022 года Украину покинули почти 11 млн человек. Больше всего – около 2,9 млн – приняла Россия, 8 млн разбрелись по европейским странам.
Однако вернемся к вопросу "комфортного" переезда, если в вопросе беженства вообще может быть что-то "комфортное". А вот и может. Во-первых, беженец беженцу рознь. Ушлые беженцы в погоне за высокими пособиями и качеством жизни устремились в Западную Европу. Правда, реальность оказалось несколько иной: и жилье не в отеле, и размер пособий сокращается, и терпение принимающей стороны на исходе.
Но есть и иная Европа – ближе и роднее.
Страны Балтии стали хорошим транзитным пунктом для многих, кто погнался за "европейской мечтой". Но десятки тысяч украинцев предпочли все же остаться. Отбросим всю эту политическую мишуру с прибалтийским "укропоклонничеством". Для среднестатистической семьи, что приехала на чужбину, важнее найти работу, устроить детей в сад и школу, чем сутками слушать лизоблюдство с высоких трибун.
Безусловно, обустроиться в другой стране будет много проще, если тебя понимают, о чем, кажется мне, многие украинцы тоже подумали. И тут они не прогадали. Из балтийской тройки, пожалуй, лишь Литва выделяется в данном вопросе. Процент русского населения совсем невысок – 4%, согласно последней переписи населения. То ли дело Латвия с Эстонией.
Своя атмосфера
Особо принципиальные украинцы по-русски говорить не хотят. Нигде. Ни у себя на родине, ни тем более за границей. И в Прибалтике такие есть, конечно. Столь принципиальная позиция загоняет в угол. При том в самый неудобный из углов, в котором только мог оказаться беженец. Чтобы найти работу в чужой стране необходимо знать язык – национальный или английский – на достаточно высоком уровне.
И вот ты, среднестатистический украинец, со среднестатистическими познаниями английского и очень раздутым "я не буду говорить по-москальски" приехал в Эстонию. Первый пункт алгоритма – "Выбрать русский язык?". Пойдем вниз по стрелочки "Нет" и придем к "Жить на скромное пособие, общаться с несколькими себе подобными, ждать возвращения домой". Выбираем "Да, перейти на русский язык", и опций становится больше. И работу найти проще, и жилье, и друзей.
Ментальная общность работает, и история с украинскими беженцами, что оказались в бывших советских республиках, – хорошее тому подтверждение. Кроме того, для многих – если не для большинства – украинцев, что оказались в Прибалтике, русский язык – родной.
Пока на родине этих беженцев власти сносят памятники Александру Пушкину, этот самый Пушкин остается одним из звеньев общего ментального кода у русского из Таллина и украинца из Киева. Но все это пафосные речи. Проще говоря, язык общения – один из ключевых элементов комфортного быта. Особенно на чужбине. Особенно, если ты не хочешь задерживаться надолго.
Украинские заложники
Горячие речи балтийских политиков сродни языческим мольбам. Запал в речах за год, что идет спецоперация, не пропал, но внутриполитическая конъюнктура в самой Прибалтике изменилась. Вывесить флаги, носить жовто-блакитную ленточку на лацкане пиджака и написать на театральной афише Микола вместо Николай рядом с фамилией Гоголь – все это украинское самолюбие, потешит, но не накормит. За красочной обложкой поддержки скрывается нелицеприятная действительность.
Спецоперация открыла прибалтийским элитам замечательную возможность сделать то, чего не удавалось последние тридцать лет, – избавиться от советского наследия. Памятники снесены, а те, что еще не снесены, обязательно будут. С людьми так не получается. Политика принудительной ассимиляции русских, что проводилась властями Прибалтики три десятка лет, видимых плодов, кроме как социальной нестабильности и попрания прав нацменьшинств, не дала. Нужны меры радикальные, и они были пущены в ход.
В Эстонии принят закон о переходе на полное эстоноязычное образование, начнется в 2024 году. В Латвии этнократы ждать не стали и с сентября 2022 полностью запретили образование на русском языке.
Под шум проукраинских протестов, что до сих пор сотрясают улицы балтийских городов, украинский народ, в честь которого все эти обряды и устраиваются, не заметил, как стал заложником войны, которая годами ведется внутри этих стран против русских.
Но – украинцы рады всем оголтело русофобским инициативам до тех пор, пока эти инициативы не бьют их самих по голове. Украинские родители в соцсетях уже жалуются на трудности своих детей, с которыми те сталкиваются в латышских школах.
Переехавшая в Латвию филолог и преподаватель Киевского славистического университета Анна задала в социальных сетях вопрос – как ее ребенок сможет пойти в первый класс и говорить там на латышском языке, если латышского он совсем не знает.
А ей отвечают и, конечно же, на латышском: "Пожалуйста, перестаньте считать, что Латвия – это российская провинция и просить особый статус для образования на иностранном языке".
Прозаично.
На этом фоне многие украинские школьники, а таких в Латвии около трех тысяч, предпочли дистанционное обучение в родных украинских школах. Это, конечно, снижает нагрузку на и без того "затюканных" латвийских учителей, однако социальную обстановку может накалить уже в ближайшее время. От случая к случаю натыкаешься все в тех же социальных сетях на жалобы латышей – мол, чего это украинцы мне по-русски отвечают. А для украинцев именно русский был и остается основным языком коммуникации с миром.
В Эстонии ситуация несколько иная, коль скоро правительство обозначило переходный период. Без столь внушительного числа украинцев план перехода на эстоноязычное образование выглядит кощунственно, но продуманно. Одна из основных проблем – дефицит учителей. Закрытие русских школ сулит резкий рост безработицы: сотни вчерашних учителей, что не смогли пройти языковую проверку, будут просто уволены и пущены "в свободное плавание" поиска работы. Какую работу они найдут? Продавцы? Уборщики? Можно лишь предполагать.
Но с приездом украинцев план перехода выглядит как истерика властей. Искать учителей с украинским для обучения украинцев эстонскому – мероприятие пафосное и забавное. Таких, пожалуй, единицы. Для ассимиляции украинских детей нужны все те же русские учителя. А от них вообще-то надо избавляться. Замкнутый круг эстонизации.
Виноват Сталин
Ну, и власти, мягко говоря, обеспокоены. Украинцы, волей-неволей, пополнили ряды русской общины. Полноценно пополнили или нет – вопрос спорный. Однако для титульных русские и украинцы, какую бы политическую веру они не исповедовали, одним миром мазаны.
Попытки принудительной интеграции украинцев в Эстонии начались еще в минувшем году: для продления статуса беженца украинцы должны сдать экзамен по эстонскому языку на начальный уровень, также прослушать курс лекций по истории страны.
Уже сегодня перед властями Эстонии стоит внушительная проблема: как ассимилировать украинцев, что все-таки приняли решение остаться в республике? История с попытками ассимиляцией русских длинной в три десятка лет – хороший пример утопичности такого рода идеи.
Есть целая теория, кстати, о том почему все-таки русских так и не удалось "растворить" в эстонской культуре. Виной тому… Сталин. Такую вот теорию выдвинул один публицист Борис Ковальский на страницах эстонского Delfi. Автор пишет:
"Отец и учитель народов" считал языковую политику важнейшей ступенью в формировании "нового человека" и считал, что у русского языка особенная роль […] Но на то Сталин и тоталитарный правитель, в его руках была власть тасовать и ротировать народы с любой историей, не отчитываясь перед оными. Но возможно ли преодолеть последствия тирании пусть не тоталитарными, но бескомпромиссными методами?"
То есть, по логике автора, сегодняшние проблемы "титульных" наций Прибалтики с этими русскими – следствие советской языковой политики.
А теперь пара слов об этой самой советской языковой политике.
Первые годы советской власти наметился невероятный бум в развитии культур и языков малых народов. Активно издавалась литература не только на титульных языках республик, но на языках меньшинств. К примеру, на языках народов Сибири и Поволжья. Практически во всех уголках необъятного Союза открывались школы на местных языках.
Политика партии с приходом к власти Сталина несколько изменилась и взяла курс на "русификацию". Довольно жесткую – тут не поспоришь. Однако это далеко не означает, что национальные языки республик были отныне под запретом. Да, русский язык был обязателен к изучению везде. Огромная страна должна была понимать друг друга от Владивостока до Вильнюса, от Минска до Ашхабада… Иными словами, сталинская "русификация" была необходима не столько как идеологический фактор, сколько с точки зрения экономики и логистики активно развивающейся советской державы.
Когда апологеты десоветизации начинают рассказывать сказки про притеснение каких-то языков в Союзе, диву даешься. Если простая советская рабочая семья по распределению или еще по какой-либо причине уезжала, к примеру, из Горького в Кишинев, дети, которые пошли в местную школу, были обязаны учить национальный язык, в данном случае – молдавский. Исключение составляли лишь дети военнослужащих. Оно и понятно, год папа служит в Кишиневе, потом два в Таллине, потом его переводят Самарканд… Тут пока полиглотом станешь – с ума сойдешь.
Если верить теории "насильственного насаждения" русского языка, то почему же премьеры Эстонии, сегодняшняя Кая Каллас или бывший Юри Ратас, русского почти не знают? Экс-президент Эстонии Керсти Кальюлайд пару лет назад даже призналась, что бунтовала против русского в школе. Сегодня, конечно, можно долго рассказывать об антисоветских протестах юных эстонских сердец. Но если они на уроках русский так усердно игнорировали (а он активно насаждался, если верить их словам), как они получили свои аттестаты? Выходит, не так уж и насаждался. Выходит, что-то да учили. На троечку с минусом.
Более того, политика "русификации", начатая в середине 1930-ых, подразумевала "кириллизацию", то есть перевод алфавитов на кириллицу. Но были и исключения. Латышский, литовский, эстонский и ряд других языков СССР это не затронуло. Ну – точно тирания!
Интересно отметить, что не столько из Москвы "насаждался" русский, сколько насаждал его социум. Изучение русского языка стало престижным. Русский язык открывал двери к высшему образованию, как минимум. К 1960-м языковая политика либерализовалась. Русский, согласно официальному курсу, должен был стать "вторым родным для каждого советского гражданина". Странная выходит насильственная ассимиляция.
Сегодня в Эстонии речи о "втором родном" не идет. Есть титульный эстонский, остальные – иностранные. В Латвии русский даже как иностранный намерены запретить к изучению. Но тирания все равно была в СССР, в Прибалтике – демократия. Не перепутайте, пожалуйста.
Так вот в этих самых "демократиях" десятки тысяч украинцев уже стали узниками местной языковой политики. Уезжали в "свободную Европу", а приехали в "социальный лагерь". Не хочется называть происходящие какими-то клише, а-ля "бомба замедленного действия". Нет. Это слишком громко. Многие украинцы покинут чужбину. Вопрос только, как скоро. А пока…
По мере "укоренения" украинцев на их новом месте жительства социальное напряжение в Прибалтике продолжит расти. Будут ли украинцы покорно учить местные языки или просто отмалчиваться на русском, терпеливо выжидая своей участи?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
