Власти стран Балтии – сторонники переписывания истории Великой Отечественной войны, героизации пособников нацизма и умаления заслуг Красной армии в освобождении Европы от нацизма. С начала специальной военной операции России на Украине процесс фальсификации обострился.
О причинах агрессивной политики по отношению к памяти и о том, как ей противодействовать, в интервью Baltnews рассказал доктор исторических наук, научный директор Российского военно-исторического общества (РВИО) Михаил Мягков.
– Михаил Юрьевич, на ваш взгляд, чего хочет добиться Латвия, демонтируя знаменитый Памятник освободителям Риги? Это просто попытка демонстративно насолить России или есть еще какие-то причины?
– В Латвии, как и в других республиках Прибалтики, проводится, по сути, нацификация населения. Их главная цель – унизить Россию и получить определенные дивиденды со стороны своих западных покровителей из США и Евросоюза.
Снос памятника [для них] означает, что они "исправят" свою собственную историю. У них есть определенный страх: они боятся не Красной армии, не Советского Союза, а их символы, воплощенные в граните и камне.
Нет памятника – значит, не будет вопросов, которые могла бы задавать молодежь в той же самой Латвии: "А почему здесь памятник?", "А почему нас освободили?", "Кто был раньше на этой территории?".
Тогда пришлось бы объяснять, что была немецкая оккупация, что немцы готовили латышам генеральный план "Ост", что там был Рейхскомиссариат "Остланд", где проводилась нацистская оккупационная политика, которую поддерживали значительное число латышей. В два раза больше среди латышей было пособников нацизма, чем тех, кто воевал на стороне Красной армии.
Тогда придется объяснять, что Латвии фактически сегодня не существовало бы, если бы не Красная армия, если бы не 150 тысяч советских солдат, которые погибли в боях за свободу Латвии. Придется объяснять, что Латвия от немецких оккупантов и их пособников потеряла более 400 тысяч человек, а это 1/5 населения довоенной Латвии. [Придется объяснять], что более 300 тысяч человек были целенаправленно уничтожены нацистами и их пособниками. И более 50 тысяч из них – дети.
Пришлось бы рассказывать о лагере в Саласпилсе, который охраняли те же самые добровольцы, где в годы войны было убито до 100 тысяч человек. Среди них было семь тысяч детей, которых травили мышьяком, им отрубали конечности, брали кровь. У каждого ребенка в лагере в Саласпилсе брали до полулитра крови каждый день до тех пор, пока ребенок не погибал. [Нужно было бы] объяснять, что советские солдаты, освободив Саласпилс, спасли мирных жителей. Вот этих вопросов боятся латышские националистические круги.
Они заводят собственное государство в исторический тупик. Люди, которые не помнят своего прошлого, а вместо благодарности испытывают ненависть, обречены на забвение будущими поколениями. Но они этого не понимают и думают, что чем больше они будут сносить памятников, рушить могилы наших солдат, переписывать историю, тем больше им будут аплодировать на Западе. Бумеранг в конце концов все равно вернется к нынешней латышской политической элите.
– Несмотря на то, что сейчас власти Латвии преследуют инакомыслящих, в том числе тех, кто выступает против сноса памятников советским солдатам, люди не боятся выходить на акции в его защиту. На ваш взгляд, может ли в Риге случится массовый протест, какой был в Эстонии в 2007 году во время "Бронзовой ночи"?
– Конечно, может. Я верю, что большая часть населения Латвии сохраняет здравомыслие. Правит бал агрессивное, но все же меньшинство, хотя людей продолжают "агитировать" через СМИ и интернет. Молодежь также пытаются научить в школах, что "Красная армия – оккупант". Можно вспомнить также и латвийский "Музей оккупации", где 90% экспозиции посвящено "советской оккупации", а не немецкой.
Но если мы говорим о Риге, то фактически с XVIII века – это, по сути, русский город. Там мирно уживались русские и латыши. Люди, которые относят себя к русскому миру, которые чувствуют свою неразрывную связь с Россией, возмущены событиями, которые происходят. При этом на их протесты против сноса памятников в Латвии и Евросоюзе стараются не обращать внимания. Их будут подавлять силой, но это тоже будет проявлением трусости и слабости.
Сегодня ситуация несколько другая, чем была год–два назад. Люди почувствовали, что Россия своих не бросает, проводит специальную военную операцию. Это тоже придает определенную силу движению против неонацизма в Латвии. Иначе [происходящее в Латвии] назвать нельзя, так как оправдываются нацистские преступники. Если проводится политика русофобии и ненависти, то что это такое, если не неонацизм?
Латвии следовало бы помнить, как закончился путь оберполицмейстера в Риге Фридриха Еккельна, которого судили и приговорили к смертной казни во время Рижского процесса в 1946 году. Вот такая судьба была у нацистского преступника. И стоит задуматься о том, что нацизм в том виде, в котором он сегодня существует в Прибалтике, встречает противодействие и в России, и в дружественных ей странах, да и в самой Прибалтике.
– Как Россия может помочь протестующим и остановить распространение дезинформации и клеветы на советских солдат? Мы видим, что руководство России осуждает все эти действия, но что Россия может действительно сделать?
– Понятное дело, что сегодня поставлены всевозможные препоны для получения достоверной информации из России. Но мы все понимаем, что в эпоху средств массовой информации ничего не утаишь. Сам факт того, что Россия стоит на стороне добра и борется с неонацизмом на Украине, придает некие силы.
Что мешало людям выражать свой протест в Латвии, Эстонии, Литве, других странах? Люди были разъединены, не было единства. Сегодня сам факт четкой позиции России придает людям силы и заставляет объединяться. И уже никто не сможет игнорировать это движение.
С другой стороны, чем больше люди будут получать различную информацию от СМИ (это главный вклад в то, чтобы протест продолжался) и литературу из России, тем более уверенно будут чувствовать себя русскоязычные люди.
Также Россия может ввести экономические санкции, что может заставить латвийские элиты задуматься, куда они идут и во что может превратиться их "лимитроф". Экономика, общественное мнение, средства массовой информации и поддержка тех людей, которые могут найти в России убежище, – все это надо поддерживать. Тем людям, которых там преследуют и которым грозит уголовная ответственность, мы должны помогать и давать убежище здесь, в России.
– На фоне демонтажей и переносов советских памятников звучат предложения о транспортировке монументов в Россию. Стоит ли делать это России?
– Да, это имеет смысл, особенно [когда речь идет о] Памятнике освободителям Риги. Латышская власть заявила, что он якобы не имеет никакой художественной ценности, но сами люди, которые работают в сфере культуры, отмечают, что он имеет огромное символическое значение.
Если бы в Латвии власти были бы более умными, они прислушались бы к обществу, а не к рекомендациям, которые они получают из-за рубежа. Они могли бы позволить российским властям перевезти монумент и поставить в Ленинградской области или в Санкт-Петербурге.
Наше Российское военно-историческое общество (РВИО) еще несколько лет назад заявило о том, что нельзя сносить памятники. Когда прибалты или поляки говорили нам забрать тот или иной памятник, мы отмечали, что это неправильно. Мы считаем, что памятники должны стоять там, где шли бои и погибали наши солдаты.
Но если до такого сатанизма и бесовства дошла их политика в отношении истории, то ничего больше не остается делать, как пытаться сохранить часть нашего мира и перевозить ее к нам для того, чтобы наши люди тоже об этом помнили и имели правдивую информацию.
