В Риге 11 апреля началась серия судебных процессов над латвийскими русскоязычными журналистами, которые писали материалы для Sputnik и Baltnews – подразделений медиагруппы "Россия сегодня".
Изначально общее уголовное дело разбили на отдельные процессы и стали судить журналистов по одиночке. Логика такого решения до конца не ясна. Возможно, властям Латвии все еще как-то неудобно так открыто демонстрировать всем, какой у них тотальный контроль над местными СМИ. Возможно, доблестным правоохранителям просто не захотелось высасывать из пальца новые дела, а растянуть как можно больше то, что уже есть. А как известно, солдат спит – служба идет.
Всего по инициативе Службы госбезопасности Латвии (СГБ) подозреваемыми стали 16 человек. Начали судилище с журналиста Sputnik Владимира Дорофеева.
Журналистов обвиняют в нарушении санкций ЕС, в Уголовном законе это статья 84.1. Таким образом, с точки зрения латвийского государства, работая с "Россией сегодня", они совершили преступление. Да не просто преступление, а еще при отягчающих обстоятельствах. Таковыми назвали корыстные мотивы.
К слову о мотивах: в материалах, переведенных на русский, почему-то говорится – "корыстные наклонности". Какой корыстный человек этот Владимир Дорофеев – зарплату любит получать!
Помимо лексики из области карательной психиатрии, были и другие формулировки. Владимир Дорофеев, по версии обвинения, "осознанно и из корыстных побуждений предоставил хозяйственный ресурс" Дмитрию Киселеву – наемному руководителю медиахолдинга, находящемуся в списке персональных санкций ЕС.
Запомните, граждане и неграждане: это у следователей и прокуроров оплата труда. У президента с премьером, а заодно депутатов вознаграждение за непосильный труд. А у получателя авторских гонораров, с которых уплачивались налоги – "корыстные наклонности"! Тут главное – не перепутать.
Правоохранительные органы трактуют понятие "хозяйственный ресурс" очень уж вольно, заявила Людмила Прибыльская – одна из обвиняемых:
"Чтобы признать статью хозяйственным ресурсом, нужно предположить, что сначала я, отдав статью редакции, каким-то образом помогла Киселеву заполучить эту статью в свое личное пользование, а потом помогла ему ее продать дороже, чем мне заплатили на территории Евросоюза. Совершенно абсурдная логическая цепочка".
Тем не менее латвийская прокуратура ставит знак равенства между работой на новостные агентства и работой на Киселева. Писал статьи – значит, предоставлял Киселеву хозяйственный ресурс. Такова логика стороны обвинения.
Трактовать ли персональные санкции ЕС в отношении гендиректора "Россия сегодня" Дмитрия Киселева как запрет латвийским журналистам сотрудничать со всей медиагруппой? Каким образом генеральный директор мог получать личную выгоду от наших статей на портале, если они для читателей предоставлялись бесплатно?
Таковы ключевые вопросы уголовных дел против всех журналистов. От ответа на них зависит судьба журналистов и в целом русской журналистики в "демократической Европе". Дать их должен был суд – или, по крайней мере, приблизиться к нему. Но с самого начала что-то пошло не так.
Дорофеев подал прошение вести аудиозапись и фотографирование в зале суда. На это прокурор заявила, что вести запись не нужно. Свидетели обвинения, разумеется, тоже выступили против. Видимо, им не слишком хотелось, чтобы позорное действо увидело слишком много людей. Как вскоре выяснилось, их опасения не были напрасными. Но обо всем по порядку.
На процесс пришли журналисты с Латвийского телевидения, из Re:Baltica и Delfi. Они даже написали о процессе – хотя и с опозданием и понятно, в каком контексте. Остальные – в том числе ряд русскоязычных коллег Владимира – и вовсе делали вид, что ничего не происходит. Хотя, казалось бы, такая горячая тема – кремлевского пропагандиста судят. Все же по справедливости, комар носа не подточит. Или все-таки нет?
Большей частью за освещение заседания следует поблагодарить активиста Дэги Караева. Благо, вести аудиозапись суд разрешил. Кроме того, судья разрешила подсудимому выступать на родном языке – тоже своего рода послабление, ведь госязык в Латвии только один – латышский. Вообще, судья была единственным персонажем, который не вызывал антипатию (за вычетом адвоката Иммы Янсоне – блестящего профессионала).
В ходе первого заседания суд успел опросить двух свидетелей. Один – перебежавший на сторону обвинения Роман Яковицкий – переводчик, сотрудничавший с агентством "Россия сегодня" и, по версии Дорофеева, не выдержавший давления так называемых правоохранителей.
За Яковицкого было больше всего опасений – было похоже, что он в любой момент расплачется прямо на заседании. Он даже предусмотрительно надел темные очки. Однако опрос этого "свидетеля" особого интереса не представляет.
В этой истории более важен второй свидетель – сотрудница МИД. Дело в том, что именно на основании заключения мидовского чиновника и строится все уголовное дело. До этого дело не складывалось: ни законы ЕС, ни законы Латвии не позволяли применять персональные санкции для того, чтобы заставить журналиста замолчать.
Да, нельзя передавать "хозяйственные ресурсы" в пределах ЕС, но нельзя преследовать журналиста именно за выполнение профессиональных обязанностей. К счастью для латвийских властей, так называемые эксперты из МИДа сумели извратить трактовку таким образом, чтобы вообще появился повод для обвинения.
"Мы находили документы ЕС, различные регулы, документы из латвийского законодательства, которые говорили о том, что мы работать можем. Это нам не тетя Маша с базара сказала, это документы ЕС, Латвии, которые говорят, что персональные санкции относятся только к Киселеву и ни к кому больше", – отметил Дорофеев.
Судилище, видимо, пошло не совсем по сценарию: уже на заседании внезапно выяснилось, что чиновник из МИДа, дававший заключение спецслужбам о том, как следует интерпретировать санкции ЕС, уже уволился. А может, его уволили за некомпетентность. Обвинение сочло, что уволившегося чиновника в суд приглашать необязательно – мол, он не свидетель, а всего лишь составитель (обоснования трактовки санкций). Вместо него на заседание явилась другая сотрудница МИДа.
Адвокат (далее "А"): Уважаемый суд, свидетель. Вам известны Sputnik и Baltnews?
Свидетель (С): Да, но сама не читаю.
Как говорится, книгу писателя не читал, но осуждаю. Но дальше – больше.
А: Структура “Россия Сегодня” Вам известна?
С: В деталях нет.
А: Киселева знаете?
С: По фамилии.
А: Как он связан?
С: Он в санкционном списке. Он руководитель РС, один из ключевых в госпропаганде.
А: Вам известно, что такое МИА в представлении закона РФ?
С: Нет.
А: Вы читали закон РФ?
С: Нет.
А: Вы знаете, как устроена структура "России сегодня"?
С: Нет.
А: Какое у вас образование?
С: Высшее юридическое
Процесс обмена вопросами и ответами периодически прерывалась криками прокурора: "Протестую!" или "Снять вопрос!" Но в целом заседание прошло спокойно. Можно даже сказать, в благожелательной атмосфере – если на минуту забыть об абсурдности происходящего. По крайней мере, судья давала адвокату задавать нужные вопросы. Судью Караев даже назвал симпатичным человеком – но тут уж дело вкуса.
А: Киселев является акционером или владельцем МИА "Россия сегодня"?
С: Он гендир.
А: Владелец?
С: С точки зрения регулы... [далее идет поток рассуждений, смысл которых уловить трудно]
А: Он получатель выгоды?
С: Надо смотреть.
А: Кто владелец "России сегодня"?
С: Надо смотреть.
А: Какие у Киселева полномочия?
С: Он единственный [руководитель].
А: Или единоличный?
С: А в чем разница?
А: А устав читали?
С: Нет.
Адвокат разводит руками, глядя на безнадежно высокий уровень профессиональной подготовки свидетеля.
В меру симпатичной была и прокурор. Но было ощущение, что она с трудом сдерживала хихиканье и вообще во время заседания как-то глупо улыбалась. У присутствующих было подозрение, что прокурор не совсем понимает, чем занимается. Возможно, подозрение не было беспочвенным. Хотя похихикать было над чем.
А: Вы знаете Роскомнадзор?
С: Только по названию.
А: То есть функции не знаете?
С: Нет.
А: Вы также не знаете, как распределяется прибыль?
С: Нет. Но можно предположить, что Киселев получал прибыль.
Все заседание свидетель почему-то упорно произносила фамилию Киселёва неправильно.
А: Как?
С: Не могу сказать. Но <...> он же точно с точки зрения ЕС получает хозяйственную прибыль.
А: Он получает [выгоду] от того, что Дорофеев написал статью?
С: Мне трудно о всей цепочке говорить. МИД не может комментировать этот казус.
И чего, спрашивается, докопались до мидовского "эксперта"? Все факты, доказательства, логические цепочки – это все для ватников и прочих инфернальных обитателей Мордора! Раз МИД говорит – точно получал, значит, так оно и есть! В демократической стране с независимыми судами принято верить на слово!
А: Вам известно, что [написано] в письме СГБ, на которое МИД дал свое заключение? Какие факты там изложены?
С: В санкционные списки ЕС включен Киселев. <...>
Ох, зря свидетель упомянула это слово на букву "с". Оказалось, никто из присутствовавших обладателей высшего юридического не мог дать однозначное определение главного понятия в этом уголовном деле.
А: Что такое санкции?
С: Материальные и нематериальные товары и услуги. Обращу внимание на оценку ЕС, где Еврокомиссия поясняет, что в регуле подразумеваются и трудовые ресурсы, и передача материалов.
А: Какая цель санкций? Экономический доход?
С: Санкции – инструмент внешней политики. Санкции как невоенные инструменты пытаются устранить угрозы, усложнить тем, кто эти угрозы создает, пути средства поддержания этой деятельности.
А. Цель [санкций] – штраф?
С. Нет. Цель санкций – поменять поведение персоны.
А: Воспитательная цель?
С: Я бы так их не назвала.
А: В заключении написано, что надо ограничить дальнейшее достижение услуг и пр. Т.е. экономические. Относится к Киселёву как физлицу.
С: Ресурсы нельзя давать тем персонам, которые связаны с санкционной персоной. Это четко сказано в регуле. Другими словами, эти санкции относятся ко всем юрлицам, которые он контролирует.
А: Что значит "под контролем"?
С: Это целый набор критериев. Это не только вопрос собственности. Это возможности использования ресурсов, влияния на стратегии, политику и т.д.
А: Вы можете пояснить разницу между секторальными и персональными санкциями?
С. Это два разных подхода. Индивидуальные относят к конкретным персонам. И юрлицам, которые они контролируют. Секторальные – жаргонное слово, это ограничения на товары, на конкретные услуги. Подразумевается сектор деятельности.
А: По регуле такой-то введены прямые санкции против Sputnik и Baltnews?
С: По номеру не скажу.
А: Как специалист объясните, зачем еще прямые санкции, если уже есть против Киселева?
С: Хороший вопрос. Это связано с санкциями в ЕС, учитывая, как быстро назначаются санкции и неравномерно применяются по участникам. Возможно, отличия в том, чтобы консолидировать...
А: То есть санкции введены дважды?
С: Так я не скажу.
Прокурор поспешила уточнить: "Ясно, что целью санкций не было ограничить имущественные интересы Киселева, а остановить создание информационного пространства российской пропаганды".
Тут невольно задаешься вопросом: целью санкций является прямое и явное нарушение 100-й статьи Сатверсме (конституции Латвии)? А написано в ней следующее: "Каждый имеет право на свободу слова, включающую в себя право свободного получения, владения и распространения информации, выражения своих взглядов. Цензура запрещена". Но вспоминать об основном законе страны в стенах суда никто не стал – видимо, это считается дурным тоном.
Но вскоре вопрос о позиции государства по вопросу свободы слова снимается – спасибо свидетелю из МИДа.
А: В 10-м пакете санкций [Евросоюза]. Ваша оценка. Эти санкции ограничивают фундаментальные права на свободу слова или работу журналиста?
С: Свобода слова не абсолютна. Для защиты общества и государства ее можно ограничивать. И мероприятия по ограничению не нарушают право.
Тем временем суд объявляет перерыв, поскольку адвокат запросила время на сверку перевода документов с русского на латышский, который и раньше вызывал вопросы.
Все это выглядит забавным, если не вспоминать, что от таких “экспертов” и суда зависит судьба человека – его свобода. Вполне вероятно, на кону стоят годы, которые Владимиру предстоит провести в тюрьме.
"Политическая обстановка такая… Уже Чебурашку обвинили в пропаганде войны. Кто я по сравнению с Чебурашкой?" – иронизирует журналист.
Дорофеев заявил, что если суд будет честным – у журналистов стопроцентные шансы победить.
"А если к нам отнесутся как к Чебурашке или как к Пушкину – плохи наши дела", – заключил он.
Серия процессов против журналистов только началась. Следующее судебное заседание по делу Владимира Дорофеева состоится 19 мая. Но судя по тому, что было 11 числа, поводов для оптимизма не так уж много.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
