Бои против украинских националистов, которые постоянно обстреливают критическую инфраструктуру Луганской народной республики (ЛНР), продолжаются до сих пор. О том, как идет процесс восстановления республики и что сейчас происходит на линии фронта, Baltnews рассказал бывший посол ЛНР в России Родион Мирошник.
– Г-н Мирошник, по прошествии года с момента признания независимости ЛНР и начала СВО что можно считать главным успехом в плане восстановления республики?
– Главный успех – освобождение всей территории, проведение референдума и включение в состав России. Начался процесс интеграции. К сожалению, он не быстрый, он требует скрупулезного подхода, но уже определены стратегические направления и сейчас началось движение.
Идет процесс восстановления, законодательной интеграции, развития экономических и социальных программ. Конечно, процесс интеграции должен идти быстрее, ожидания у населения очень высокие. Но процесс будет продолжаться так, как прописано в конституционном законе, который принимался при вступлении нашей территории в состав России.
– Как в ЛНР развивается социальная среда – прежде всего, строительство и медицина?
– Если брать ситуацию с медициной, то большинство возможностей медицинских учреждений направлены на оказание помощи раненым, пострадавшим местным жителям, потому что целый ряд территорий, к сожалению, находится под постоянными обстрелами, прилетами. Там тяжелая гуманитарная ситуация, и эти люди включены в единую систему оказания первой помощи. Поэтому реализация потребностей в высококвалифицированной помощи, глубокой, профилактической помощи, реализация целого ряда медицинских программ еще затруднены.
На этой ниве работает целый ряд фондов, направлений, федеральных программ, которые дают возможность направлять людей на дополнительное, углубленное лечение с использованием федеральных учреждений. Слава богу, что люди постепенно получают эту возможность. Но еще не все это могут сделать, потому что пока не получили паспорта.
То, что касается восстановительных процессов, могу выделить ряд направлений. Восстанавливается водопроводное хозяйство, канализационное хозяйство, газоснабжение. Там, где можно восстановить, восстанавливаются автомобильные дороги. [В основном] это происходит там, где они не примыкают к прифронтовой линии. Построен новый корпус Республиканской клинической больницы, восстановлен ряд учебных учреждений – такие, как лицей на территории бывшего военного авиационного училища в Луганске. Запущен ряд проектов по строительству учебных заведений, но они пока еще в зачаточном состоянии.
– Какие регионы играют наиболее активную роль в восстановлении Луганской республики?
– Здесь я не имею морального права кого-то повышать или понижать, у каждого региона-партнера есть своя программа, которая построена на основе тех потребностей, с которыми они сталкиваются. Плюс регионы самой ЛНР совершенно неоднородны. Есть территории, которые примыкают к линии боевого соприкосновения. Там при всем большом желании целого ряда регионов проводить практически ничего невозможно – идут ежедневные обстрелы.
К примеру, это Кременная, Лисичанск. Там очень сложно вести строительно-восстановительные работы, потому что это очень близко к передовой, полгода идут перманентные обстрелы. Сегодня восстанавливать что-то серьезное в Кременной, кроме эпизодического восстановления энергоснабжения, газоснабжения, водоснабжения, практически невозможно до тех пор, пока мы не отгоним оттуда украинскую армию. От Кременной они находятся на расстоянии 4-5 км. Города обстреливаются всем, чем только можно, – от минометов до артиллерии.
– Как сейчас идут бои за Кременную?
– Главная характеристика – инициатива за нами, мы диктуем условия ведения военных действий в Серебрянских лесах, на Северском направлении, на Краснолиманском направлении. Да, не так быстро, как мы бы хотели, но практически ежедневно идет продвижение.
Идет захват доминирующих высот, разбираются расположения противника, какие-то боевые точки, пробиваются узловые точки, которые необходимы для того, чтобы вести дальнейшее движение. Несмотря на то, что наша территория – степная, но направление Кременная – это леса. Рукотворные, но огромные леса, национальный заповедник. И на территории этого заповедника идут партизанские бои, контактные бои. Поэтому там идет основное продвижение.
Есть продвижение, есть серьезные успехи на Харьковском направлении от Сватово. Современная война – война артиллерии и СЗО. Поэтому в большей степени сейчас наши войска доминируют в артиллерийских обстрелах и в артиллерийской дуэли. Выигрывая вот это соревнование, мы получаем возможность продвижения и занятия стратегических высот. Сегодня Серебрянские леса в значительной степени под контролем наших военных подразделений.
– Как жители Луганской республики, особенно те, кто живет рядом с линией соприкосновения, воспринимают всю эту ситуацию? Власти и военные наверняка обращались к жителям с просьбой эвакуироваться. Как они относятся ко всему происходящему?
– Всегда есть определенная часть населения, которая ни при каких условиях не будет покидать свою территорию. В разных населенных пунктах может быть 30-40% людей, которые напрочь откажутся покидать свои дома и никуда не уедут. К примеру, та же Кременная, я думаю, 30-40% населения города там остается, несмотря на такую близость к линии боевого соприкосновения и то, что линия фронта там находится уже полгода. Есть маленькие дети и взрослые люди, которые не готовы оставить свои дома.
В таких городах, как Северодонецк, Рубежное, Лисичанск, агломерациях индустриальных, технических центров, на момент освобождения, когда там шли очень жесткие бои, оставалось 10-15% населения. Североднецк – это стотысячник, и в этом городе оставалось 12-15 тысяч человек на момент его освобождения, потому что от войны люди разъезжались в разные стороны.
Сейчас население Северодонецка достигает 30%, люди постепенно возвращаются, несмотря на то, что Северодонецк не может вести процесс восстановления. Тем не менее, люди едут, они возвращаются из эвакуации, стремятся приехать в свой город и участвовать в его восстановлении. Поэтому местные органы власти вынуждены с этим считаться, люди все равно пребывают, они возвращаются к родным местам. Хочется, чтобы у нас в первую очередь была создана атмосфера безопасности, где люди не подвергались обстрелам со стороны украинской армии.
Многим людям предлагают варианты эвакуации. Уехали те, кто мог уехать самостоятельно, и те, кто воспользовался гуманитарными программами эвакуации. Сейчас количество людей, живущих там, достаточно стабильно, потому что линия фронта там находится уже более полугода. Поэтому миграции оттуда практически не происходит, идет только возвращение людей. Они считают, что они смогут вернуться в свои дома и более-менее безопасно существовать.
Но в принципе ситуация вдоль линии фронта в гуманитарном плане тяжелая. Постоянно подвергаются обстрелам линии электропередач, тяжело со связью, очень плохо работает водоснабжение, как только его восстанавливают – по нему тут же целенаправленно наносят удар. Наносятся удары по водонапорным башням, системе энергоснабжения, котельным. Все подвергается целенаправленному уничтожению со стороны украинских боевиков. Они знают эту территорию, знают географию, знают инфраструктурное положение. К примеру, в Кременной за месяц электроэнергии может быть в течение двух-трех дней. Все остальное время ее вынуждены ремонтировать, только отремонтировали – тут же прилетает.
Целый ряд гуманитарных организаций занимается тем, что волонтеры приезжают и максимально снабжают жителей продуктами питания, медикаментами, теплыми вещами, строительными материалами, потому что по жилью тоже прилетает. Постоянно выбиты стекла, пробиты стены, крыши, многое приходится восстанавливать практически вручную.
– Как население городов относится к российской армии?
– Взаимоотношения на этих территориях очень лояльные. И со стороны армии, потому что бойцы, как только входили в города, помогали и помогают. Целый ряд гуманитарных конвоев приезжает и по линии Минобороны. Первыми, кто приходил в города после их освобождения, были комендантские подразделения, они занимались доставкой гуманитарных грузов тогда, когда туда еще не заезжали волонтеры, первыми туда приезжали подразделения Минобороны, отвечающие за снабжение.
Жители отвечают взаимностью. Если военным нужны консультации, они находят тех людей, которые могут всегда подсказать, дать необходимые данные, предоставить жилье, дать питание, водоснабжение, если это есть у местных жителей.
Честно скажу, я практически нигде не видел каких-либо конфликтных отношений между армией и местными жителями. Кроме всего прочего, значительная часть военных подразделений – наши местные люди. Это 2-й гвардейский армейский корпус (Народная милиция ЛНР), огромное количество людей, которое родом из этих мест. Тот же Лисичанск освобождал командир батальона, который родом из этого города. Масса людей родом из Северодонецка, Кременной и других территорий. Поэтому люди возвращались к себе домой, так что искать какого-то противодействия нет смысла.
